– Вы заслуживаете золотых лавров, – сказала она. – Вы точно тот принц у Шекспира, который изменился, став королем. Но я забываю, что вы король, государь!
– Прошу вас говорить только то, что подсказывает вам сердце, и называть меня только по имени!
Она с минуту смотрела на меня.
– Я радуюсь и горжусь, Рудольф, – сказала она. – Но, как я уже говорила вам, даже ваше лицо изменилось!
Я оценил похвалу, но предмет разговора мне не нравился; я сказал:
– Брат мой вернулся, я слыхал. Он совершил далекую экскурсию, не правда ли?
– Да, он здесь! – отвечала она, слегка хмурясь.
– Он не может долго оставаться вдали от Штрельзау, как видно, – заметил я, улыбаясь. – Что ж, мы рады его видеть. Чем он ближе к нам, тем лучше!
Принцесса взглянула на меня с веселым блеском в глазах.
– Почему, Рудольф? Не потому ли, что вам легче…
– Следить за ним? Может быть, – сказал я. – Чему вы радуетесь?
– Я не сказала, что радуюсь! – отвечала она.
– Но другие говорят это о вас!
– Много есть дерзких людей! – сказала она с восхитительной надменностью.
– Вероятно, вы хотите сказать, что я из их числа?
– Ваше величество не может быть дерзким, – отвечала она, приседая с притворным уважением, но прибавив лукаво, спустя минуту: – Только разве…
– Что ж, только когда?
– Только если вы скажете мне, что меня хоть на секунду интересует, где находится герцог Штрельзауский!
Право, мне было жаль, что я не король.
– Вам все равно, где брат Майкл?
– О, брат Майкл! Я зову его герцогом Штрельзауским!
– Но при встречах вы называете его братом Майклом?
– Да, по приказанию вашего отца!
– Понимаю. А теперь по моему?
– Если таково ваше приказание!
– Без сомнения! Мы все должны быть любезны с нашим дорогим Майклом!
– Вы, вероятно, прикажете мне принимать также его друзей?
– Шестерку?
– Вы также зовете их таким образом?
– Чтобы следовать моде, зову. Но я приказываю вам принимать только тех, кого вы пожелаете!
– Исключая вас!
– За себя я прошу. Приказывать я не могу!
Пока я говорил, на улице послышались крики. Принцесса подбежала к окну.
– Это он! – вскричала она. – Это герцог Штрельзауский!
Я улыбнулся, но ничего не сказал. Она вернулась на свое место. Несколько минут мы сидели молча. Шум на улице стих, но я слышал шаги в первой комнате. Я начал говорить об общих вопросах. Так прошло еще несколько минут. Я спрашивал себя, куда девался Майкл, но думал, что мне не следует в это вмешиваться. Внезапно, к большому моему удивлению, Флавия, всплеснув руками, спросила взволнованным голосом:
– Неужели с вашей стороны благоразумно сердить