Я всё равно едва не пожалел его. Было бы глупо предлагать ему любить ту девочку, которую я сам любил. Я удержался, но всё равно понять его не мог. Мне не удалось побороть равнодушие к второгоднице даже из солидарности с другом.
Когда мы выросли, Заполя показал еще одну девочку, в которую влюбился, она была точно такой же, я увидел много общего. Густыми масляными красками можно рисовать таких девушек. Художник Петров-Водкин выбирал себе их в модели, но мне нравятся те, которых лучше рисовать акварельными красками. Правда, однажды на меня произвела впечатление и такая, какая бы понравилась Заполе. В тот момент её пробивали остывающие лучи солнца, все её краски горели изнутри. Я оценил Виталин вкус, когда его уже не было на свете…
Два года в начальной школе мы общались регулярно, потом встречались изредка. Учились далеко друг от друга, а жили всегда далеко. Виталя что-то рассказывал про своего тренера по классической борьбе, вроде бы, тот с ним серьёзно занимается. Я не придал значения, но мне пришлось проглотить слюни зависти, когда я увидел Заполины мышцы в шестнадцать лет.
Символом красоты тогда считался мраморный Аполлон. Я бы сам сошёл за Аполлона, но стоять рядом с Заполей на пляже было стыдно. Стыдно быть уродом…
Большие физические нагрузки для Витали были обычным делом. Чтобы рыбачить на острове, он по собственной инициативе переплывал Обь с сумкой закидушек, которая весила килограмм пять из-за грузил. Мне он рассказывал, что однажды чуть не бросил её на обратном пути: до берега оставалось метров двадцать, а силы кончились, но всё-таки дотащил… Ему было тогда лет тринадцать. Лично я переплывал множество раз ковш, который в три раза уже и не имеет течения. Виталя мог бежать три минуты изо всех сил, потом говорил, что дыхалка сбивается. У меня от такого бега дыхалка сбивалась после минуты.
Окончив школу, он уехал поступать в спортивный институт. На одно место там ломилось человек пятнадцать… Не поступил. Помню летнюю жару, когда услышал об этом от бывшего одноклассника. Он сказал, что Заполя уже вернулся домой, и злорадно добавил: «Пьёт каждый день».
Я даже не пошёл проверять Этот слух не вязался ни с чем. Но, когда жёлтые листочки уже появились, мы столкнулись с Заполей лицом к лицу в городе. Его вид заставил меня оторопеть. Кожа уже «загорела» от водки. Он даже обрадовался мне, как алкоголик, и виртуозно продемонстрировал все замашки пьяниц, всю их бестолковость, пока я онемев, стоял, глядя на него, воодушевлённо предложил выпить. Это, будто, само собой разумелось. Пока я ещё не проронил ни слова. Заполя жадно поинтересовался моими деньгами. Я выдавил, что денег нет. Упорствуя в желании «отметить встречу», Заполя со вздохом извлек из потайного кармана грязных спортивных