– Правда? – не поверила я.
– Правдее некуда. – Он двинул дальше, продолжая рассказ. – Напролом через кусты и, не разбирая дороги. Наш физрук бы точно охренел…
– Да ладно!
– Ты себя видела в зеркало?! – спросил он.
– А что я должна там увидеть? – ужаснулась я.
Вместо ответа он тихо засмеялся.
Я снова встала и поднесла руки к лицу. Они были в зелёном соке растений и в ссадинах. На запястье красовался порез, локоть кровоточил. Ко всему я с ужасом поняла, что сломала почти все ногти. Под их остатками был траур грязи и зелень…
– А лицо?! – ужаснулась я и додумала то, что вслух не решилась произнести: – «Может оно тоже всё изрезано, просто из-за шока я ничего не чувствую?»
– Я думал, ты глаза ветками себе выколешь, – продолжал Лёшка свой рассказ и восхитился: – Так нет же, ни царапины!
Следом никто не шел, и мы повернули к шоссе.
Меня вдруг обдало жаром. А что если всё это случилось из-за того, что я забыла талисман, который на ночь снимала? Рука тронула шею, в том месте, где должна быть цепочка и скользнула по ней ниже, к груди. Мой гном-трубадур оказался на месте. Маленький, из серебра, он достался мне от бабушки по линии матери. Вернее я нашла его среди разных безделушек, в шкатулке, после её смерти. Мать вспомнила, что бабушка носила его, когда была молода и верила, что трубадур приносит удачу. Никто не знал или просто не помнил, откуда он взялся, но берегли, как реликвию. Я вдруг поверила в его силу и с тех пор не расставалась.
– Ты это, – Лёшка оглянулся по сторонам и сказал напоминающим тоном: – Деньги, когда принесёшь?
– Какие деньги? – ужаснулась я, заранее зная, о чём речь.
– Как какие? – возмущённо переспросил он. – Те, что с тобой ксерили у меня.
– Они мне самой нужны! – выпалила я нагло.
– Постой! – осадил Лёшка и замедлил шаг. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я машину за свой счёт восстанавливать буду?
Меня охватила такая злость, что я была готова броситься на него с кулаками. Да что там, желание вцепиться в лицо немедленно было таким, что я сжала кулаки. Не стоит, он сейчас на взводе и может залепить по лицу даже за тон, – подумала я и завила:
– А мне ты, значит, рожать предлагаешь?
Как всегда такие вещи туго доходят до сознания нашкодивших кобелей.
– Рожать? – повторил Лёшка и часто заморгал.
– Папой значит хочешь стать? – продолжала я осторожно, одновременно наблюдая за переменами во внешности Лёшки. Стало до ужаса интересно как он отреагирует на такую новость. Одновременно я вдруг поверила в то, что говорю.
– Хм! – хмыкнул он.
– Я, конечно, могу заплатить тебе за разбитую машину, только в таком случае ответственность за содержание ребёнка берёшь на себя ты, – продолжала я. – А это уже совсем другие деньги.
Видела бы его лицо мама! Она наверняка подумала бы, что её сыночек выпил залпом стакан кислоты. Глаза