Вздрагиваю, резко просыпаясь. Сонно оглядываюсь и понимаю, что уже совсем светло, а мой костер давно потух.
И как только можно было умудриться уснуть в заброшенном доме без двери, куда за ночь мог войти кто угодно? Ругаю себя и поднимаюсь, опираясь о покрытую инеем стену. Рука скользит, пальцы зябнут. Ноги трясутся из-за того, что провели несколько часов согнутыми под неудобным углом.
Окончательно проснувшись, оцениваю новую одежду должным образом. Усни я в своем прежнем тряпье, кто знает, удалось ли бы мне проснуться.
Прохожу по своему временному пристанищу, разминая ноги, и думаю, где бы добыть еды. За два дня пребывания в Верхнем мире желудок успел разбаловаться и теперь просит есть. Скверно.
И тут слышу шум. Он раздается с улицы. Кто-то кричит, а потом доносится скрип снега, ругань, удары, снова крик. Детский крик.
Хмурюсь, закусив губу. Судя по звукам, на улице идет борьба между взрослым мужчиной и ребенком, мальчиком или девочкой – непонятно, голосок слишком тонкий и испуганный.
Стою и не двигаюсь, усмиряя резко подскочивший пульс. Нравы в Нижнем мире варварские. Вполне может статься, что это выяснение отношений между отцом и сыном, или дочерью. Ребенок мог в чем-то провиниться, и крики, которые я слышу, всего лишь часть воспитательного процесса, и посторонним не стоит совать в него нос.
Ухожу в тень, подальше от дверного проема.
Мужчина матерится, ребенок ревет.
Внезапно вспоминаю Мо, его белесые глаза и заискивающую улыбку.
Сами собой сжимаются кулаки. Нет, больше никогда не буду стоять в стороне.
Убираю руки в карманы и решительно покидаю свое убежище. Что я могу сделать против взрослого мужика – дело десятое. Стоять и слушать – не могу.
На ссору между отцом и сыном не похоже, а лежащий на снегу ребенок все же мальчик, маленький, лет десяти, а может, и меньше, тощий и слишком легко одетый даже для «нижнего». Крупный мужчина за тридцать навалился на свою жертву, воткнув колено ей в живот и сомкнув здоровенные ручищи вокруг тоненькой шеи. Мальчик хрипит, глаза закатываются, скрюченные пальцы бьют по затоптанному снегу.
– Руки убери! – не знаю, откуда у меня этот командный голос, но он звучит так неожиданно на пустой улице, что душитель, и правда, убирает руки (а вот колено – нет) и удивленно пялится на меня.
– Малый, иди по добру… – рычит мужчина и смачно сплевывает в снег.
Он может убить меня одной левой, но мне не страшно. Нынче у меня слишком много шансов умереть, и очередной ничуть не портит коллекцию.
– Отпусти его, – говорю спокойно.
Пожалуй, именно это спокойствие больше всего дезориентирует противника.
– Чего? – тупо выдает он.
Приближаюсь, но все еще остаюсь достаточно далеко, чтобы мужчина не смог преодолеть разделяющее нас расстояние одним прыжком. Впрочем, по тяжело поднимающейся и опускающейся груди не похоже, что у него хватит физического здоровья на акробатические этюды, но, тем не менее, не рискую.
– Найди