Они со Штормом не раз сталкивались как в этом мире так и в смежных теневых, и после каждой встречи Холода хотелось убивать самым долгим и изощренным способом, даже несмотря на то, что такие желания сильно противоречили светлой натуре.
– Здравствуй мой дорогой друг! – широкая жемчужно-белая улыбка, переходящая в оскал на смуглом, исчерченном шрамами лице врага смотрелась чужеродно. В отличие от большинства окружавших его соплеменников, этот тип не отличался габаритами. Небольшого роста, плотный, в неброской одежде. Его, такого обычного и невзрачного, сложно было заподозрить в руководстве темными, но, тем не менее, Холод был неприятным и сильным противником. Не щадящим ни чужих, ни своих. При встрече с ним на ум упорно лезло сравнение с холодом подземелья. Удушливое липкое вымораживающее чувство, что возникает в замкнутом пространстве глубоких холодных пещер или казематов. Шторм не любил ни ощущение холода, ни подземелий, ни пещер. Самого Холода он не любил отдельно, а ассоциации с ледяными и мрачными подвалами добавляли отвращения. По-хорошему, следовало ударить по темным, и если не убить всех сразу, то хотя бы отогнать от границ. Но последняя встреча с этим негодяем закончилась вмешательством создателей мира, попросивших разойтись без конфликтов. Именно попросивших. С Созидающими Шторму ссориться не хотелось, даже при том, что они по непонятным причинам поддерживали Холода.
– Ты меня с кем-то спутал, у меня никогда не будет друзей среди таких, как ты. Зачем вы явились?
Недоразумение в тряпках, что нарушило недавно границу, при виде преследователей начало тихо рычать и отчетливо грязно ругаться. Шторм с недоумением покосился на пленника.
– Случайно проходил мимо, – не моргнув глазом, соврал Холод.
– Тогда советую тебе идти мимо и дальше. Приятной прогулки, – в голосе Шторма не было заметно ни неприязни, ни издевки. Ровный, подчеркнуто вежливый тон никак не вязался со смыслом сказанного.
– Я бы рад, но, видишь ли, наш приятель случайно забрался на твою территорию, – Холод показательно досадливо скривился. – Не бросать же его тебе на растерзание.
Шторм сделал вид, что задумался. У главаря темной шайки не было приятелей в принципе, и он уж точно не пришел бы вызволять никого из своих. Его боялись и уважали за силу. И ненавидели. Именно за то, что он мог легко подставить любого в угоду своим интересам. Ни этики, ни морали, ни банальных привязанностей. Хотя Шторм точно знал: привязанности не были редкостью среди темных, но не в случае с Холодом.
– Пожалуй, ты прав, нехорошо вышло, – приняв решение, Шторм изящным выверенным воздействием снял с пленника силовую сеть, одновременно наподдав тому за дерзость в достаточной мере, чтобы ощутил и запомнил. И добавил, обращаясь уже непосредственно к нему. – Иди куда хочешь, ты свободен.
И тут же понял, что переборщил. Пленник мешком шмякнулся об землю, а его фон размазался до едва