– Это политика, – оправдывается сын.
– Я не знаю политик-молитик, а честь превыше всего! У тебя хороший пост и держись от этих торгов подальше. Добра от этого не будет.
– Не лезь не в свое дело, – зашепелявил на нее муж и с азартом в глазах спросил у сына, – а ты что решил?
– Пока не знаю.
– А если Ясуев узнает?
– Он уже знает… Я от него еду.
– А он что? – чуть ли не шепотом спросил Домба-Хаджи, склоняясь в интриге к сыну.
– Понимаешь, Дада! Я теперь не мальчик, у меня вес и авторитет. Семь голосов в бюро – мои. Как скажу, так и сделают.
– Так ведь это твои «одноклубники», как назвал вас Калганов, и всем известно, что именно Ясуев протащил их в бюро, а так бы им этого в жизни не видать.
– Дада, это все в прошлом. И это я откупил на выборах.
– А твоя жена говорит, что ты за деньги все сделал, – снова вмешалась мать.
– Дура она и болтушка, – вмиг чванливость слетела с лица Албаста.
– Занимайся своим делом! – заворчал на жену Домба-Хаджи и следом вкрадчиво сыну: – Ну, так что же твой тесть?
– Ему я для важности сказал, что мне предложен пост премьера.
– Вот это молодец! – ударил по столу ладонями отец.
– Разве так можно? – тихий голос матери.
– Да замолчи, старая дура! – взбесился муж и вновь в восторге к сыну.– Продолжай.
– Ясуев сказал, что этот пост он должен Букаеву, а мне предложил вице-премьера и курирование Агропрома… Я попросил вице-премьера и весь финансово-экономический блок, плюс одно из силовых министерств.
– Умница! Умница! – вскочил Докуев-старший. – И что он ответил?
– Согласен.
– Теперь он со всем будет согласен, – заворчала Алпату, – а пройдет – пошлет вас подальше… Впрочем тебя – нет, ты зять, но выборы он тебе припомнит. Знаю я эту породу: коварны и злопамятны.
На это муж не огрызается на нее, в этом доля предвидения есть.
– А, может, действительно тебе не лезть в эту чехарду и остаться на своем месте, – жена остудила страсть Докуева-старшего, а он пытается умерить пыл сына, – первый секретарь райкома, что еще тебе надо?
– Нет. Теперь должность, которая мне досталась, стала выборной. А выборы это дело такое… Вон видите, что в нашем колхозе произошло. Столько я денег угробил, всех вроде ублажил, а на выборах Айсханова «прокатили» и Шахидова выбрали.
– Да-а, народ ныне оборзел, – поддержал сына Домба-Хаджи, – совсем оголтелые стали от этой перестройки, нюх потеряли, позабыли сделанное им добро. Вот, раз начал, упрятал бы ты Шахидова, как и братьев Самбиевых, в тюрьму, и колхоз поныне наш был бы.
– Колхоз я верну, – вновь вальяжность появилась в осанке сына, – а до суда дело Шахидова я довести не мог – многое бы всплыло. А Арзо Самбиев сам залетел из-за драки с надзирателями. Да вы, небось, это лучше меня знаете.
– Знаем, –