– Боятся?! – Элин засмеялась и ее смех был схож на звон рождественских колокольчиков. – Я ничего не боюсь.
Ее хрустальные глаза посмотрели в никуда, и Ольна поняла, что незнакомка клевещет, но ни ей, а самой себе. С самого начала девочка приметила эту особенность Элин – видеть пустоту. Если случалась так, что они обе сталкивались взглядами, то маленькая пленница не чувствовала ее глаз на себе, будто бы она глядела сквозь нее.
– Запомни это, кроха, – продолжила она усталым голосом, возвращаясь в реальность. – Мне придется просидеть с тобой до темноты, посему не мешай, ничего не проси, не рыдай и не кричи. Каждая туна, потраченная в здешних местах, стоит кому-нибудь жизни.
Ольна снова кивнула.
– Посмотрим! – Элин встала и обошла темницу, осмотрев каждый уголок, каждую трещину меж камнями. Пауки фыркая заползали глубже в свой темный мир. «Кажется для них она страшнее всякого огня» – заметила девочка, провожая взглядом пятерых клыкастых паучков, пробежавших мимо и прячущихся в узких щелях. Задержавшись на мгновение у миниатюрного окошка, волшебница прикоснулась к кровавым следам чьих-то пальцев, и они испарились, превращаясь в порхающих серых мотыльков. Увидев чудеса магии, Ольна чуть было не прокусила язык от восторга.
– Стало быть, – начала волшебница, говоря сама с собой, – здесь он держит всех марунов, всех несчастных марунов! Могу поспорить, что выбраться из сего измерения можно, да только, кожура златоцвета, эти стены не так уж легко будет сокрушить! Знаю, многие пытались. Великие маги, способные повернуть время вспять, пытались разрушить ее, разрушить Аладеф, но она победила, поглотив их. И с каждым таким поверженным магом она становилась сильнее, и он, алакс, становился сильнее.
«О чем она говорит? – спросила себя Ольна, насчитав не меньше четырех незнакомых слов. – Я не понимаю. Кажется, чудное снадобье подействовало не полностью».
– Так значит мы в волшебном мире, – констатировала девочка. – Я так и знала! К счастью, в детстве, я много читала о таких. Здесь есть магия, чудеса, волшебные замки, драконы, феи и огры.
Элин громко цыкнула.
– Разве ты не обещала мне не мешать?
– А разве я мешаю? – удивилась Ольна. – Разве что-то интересное и невероятное может кому-то мешать?
Волшебница перешагнула с ноги на ногу, посмотрела на девочку, которая, казалось, вот-вот была готова взорваться от переполняемого в ней восхищения, и не смогла найти слов, чтобы возразить. Улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.
– То сияние, – вдруг вспомнила малютка, – что вырвалось из тебя, чем оно было? Мне показалось, или оно действительно причиняло тебе ужасную боль?
Пленница была загадочна,