В новых условиях труд Мастаева не востребован, а жить надо. И он опять решил попробовать себя на предпринимательском поприще. В городе дефицит продовольственных продуктов, на базаре всё втридорога. Вот и поехал Ваха в свое высокогорное село Макажой, куда не каждый торговец сунется, не посмеет: далеко, трудно. А в Макажое столько альпийских земель, столько же скота и овец. А сколько припасено масла, сыра, мёда и кожсырья.
Мастаев ничего не покупает, он нанял грузовик и берёт продукцию на реализацию, в Грозном всё оптом продает, не хапужничает, четверть от прибыли себе, остальное сельчанам. Деньги зарабатывает не ахти какие, да жить безбедно можно. И он уже втянулся в это, не столько торговое, а посредническое дело, как однажды утром Кныш перед ним:
– Был пролетарием, стал торгашом. Хе-хе, почём мясо вяленое? А мёд? Ой, аромат! – он попробовал мёд. – Кстати, ты в курсе, что выборы на носу?
– К-к-какие выборы? – неожиданное появление Кныша немного взволновало Мастаева.
– Хм, все только об этом говорят… Впрочем, ты всегда далёк от политики, поэтому востребован. Будешь участвовать? Выборы в республиканский Верховный совет.
– А-а-а «протокол» готов?
– Не неси чушь! Выборы свободные, абсолютно демократичные, так сказать, надо народ познать… Так что?
– Я готов!
– Ишь, ты, заразился. А вообще-то у тебя и выбора нет. Просто я хотел тебя проверить на стойкость.
Получив в подарок баночку мёда, Кныш, как явился, так и исчез в толпе, а в это время мать Вахи пришла:
– Не знаю, сынок, что произошло, да только все ко мне уж больно уважительно обращаться стали, а сам Якубов вчера в гости пришёл, торт принёс, тебя спрашивал… И вот ещё, – она протянула конверт со знакомым штемпелем.
Как предписывалось, в уведомлении, явился Мастаев к «Дому Политического Просвещения». У него ещё было минут пятнадцать, и он, как всегда, курил под берёзками, вдруг видит секретарь парткома Самохвалов по мраморным ступенькам торопится. Ваха побежал за ним, а в фойе уже никого нет.
Ему следовало пройти в сектор «Гласности, Демократии, Свободы», но он отчего-то определил, что Самохвалов так быстро мог пройти только в близлежащее «Общество „Знание“. Пройдя туда, Ваха по густым клубам дыма понял, что Кныш здесь. Он прошёл в кабинет. На столе странная газета, почти пустая, и лишь местами статьи с необычными заголовками: „Демократия – Свобода – Богатство“; „Пусть лучше мир прогнётся под нас“, Группа „Машина времени“, вопреки всему выступит в Грозном»; и на последней странице, там, где всегда были материалы о спорте: «Виктор Цой – кумир современной молодежи», «Фильм „Игла“ – лучшее творение десятилетия».
Услышав голос Кныша, Мастаев осторожно прошёл в небольшую комнату, где прежде не бывал: во всю длину стены окно, за стеклом видны Кныш и Самохвалов,