– Отпустите его, – впервые я услышал голос мальчика, и этот голос был низкий, с детским баском и с хрипотцой простуды.
– Ну, – очень вежливо, даже галантно склонился капитан перед мальчиком. – Понимаешь, у нас, у взрослых, не так, как в сказке. А есть какой-то порядок.
– Бабушка Учитал говорит, что у взрослых все – не порядок.
– Ну, «Учитал», – так же исковеркал баритон, – где-то, может, и права.
– Учитал всегда плава, – назидающе перебил мальчик, – она фи-зил-ас-лоном, – по слогам, картавя продолжил, и после паузы, вздохнув, – она и со звездами говолит.
– Да-а, языкастая бабулька, – съехидничал кто-то в сторонке, там же раздались смешки.
Капитан лишь насупленно в ту сторону глянул, и смешки прекратились, а он, вновь подобрев лицом, склонился к мальчику:
– А ты завтра придешь?
– Учитал не лазлещает, здесь стлеляют.
– Ну что ты, дорогой! Кто же здесь стреляет?
– Только что стлеляли, – с такой укоризной, что на минуту все мы, взрослые, замерли, и как бы в оправдание, старший по положению мягким, ласковым баритоном ответил:
– Так это в воздух, для порядку.
– От стлельбы «полядку» нет – одна лазлуха, и папа с мамой плопали, – глядя прямо в глаза капитана, громким баском сказал мальчик и жестом указал на автомат. – А оздух стлелят солсем нельзя – туда ведь улетел мой щалик. И оттуда, когда я сплю, плилетают мои папа и мама, если вы ночью не стлеляете. Но вы каждую ночь стлеляете, и мои папа и мама уже давно ко мне не плилетают. И щалик не прилетает. Вы все время стлеляете.
– Мы не стлеляем, мы от бандитов отстреливаемся.
– Бабушка Учитал говолит: кто с олужием – все бандиты.
– Вот карга вонючая, – оживились в углу.
– Прибить дуру надо, одичала средь варваров.
– Ха-ха-ха! – загоготали, как безумные.
Мальчик резко отпрянул от меня, от нас всех, прильнул к бетонной стене, съежился, маленькими испачканными ручонками прикрыл головку, и лишь глаза, эти большие блестящие глаза учащенно заморгали, но прямо, пытливо глядели на солдат, стремясь понять их.
– Кузьмин! Твою мать! – пропала изысканность в голосе капитана. – Пшел вон! Все вон отсюда!
– Ну-ну, не усердствуй, все мы на посту, – пробурчал на ходу кто-то, и уже снаружи другим певучим голосом: – А шальные пули летают, где настигнут – неведомо.
– Эх! Яблочко, куда ты катишься, – запел пропитой хрипотцой другой, – ко мне в рот попадешь – не укатишься.
А капитан подошел к мальчику, крепко прижал к себе, склонился, и поцеловав в щечку, поглаживая, мягким шепотом:
– Ты завтра придешь со скрипкой?
– Учитал заплещает.
– Тогда я сам