Однажды Акбар вернулся домой к обеду, что было весьма необычно, в состоянии сильного волнения. Он сказал, что молодой русский, хорошо одетый, стал расспрашивать его, не знает ли он, где я прячусь, говоря, что он мой большой друг и хочет передать мне привет и помочь с деньгами или чем-то ещё, в чём я нуждаюсь.
«Я сказал ему, что ничего не знаю про вас», – сказал Акбар, – «или о том, о ком он говорил, так как я не знаю никаких русских».
Я поблагодарил его и сказал, что он мог быть не слишком осторожным.
Спустя несколько дней Акбар допоздна не возвращался с базара, что меня сильно обеспокоило, и я начал опасаться, что он арестован. Был прекрасный солнечный день, и сквозь щели моей тюрьмы я мог видеть вершины далеких гор, снег, становящийся фиолетовым в лучах заходящего солнца. Мимолетное видение вызвало ужасное чувство ностальгии, страстное желание опять оказаться в моих любимых горах, в которых я любил жить и охотиться. Если бы я только мог туда добраться, я был бы в безопасности и на свободе.
И потом я сидел, прислушиваясь внимательно к каждому шороху, думая о том, что в любой момент могли появиться большевистские солдаты или агенты Чека. Они поймали бы меня в ловушке в моей каменной коробке, из которой невозможно было убежать. И мысль о том, что не только я, но и эти простодушные добрые люди, которые так хорошо отнеслись ко мне, также будут расстреляны, сделала меня страшно несчастным.
Уже довольно затемно пришел очень взволнованный Акбар.
«Тахир, это почти катастрофа; я ужасно напуган, но Слава Аллаху, Он спас нас», – воскликнул он.
Он продолжил рассказывать, как два красноармейца пришли к нему на базар и забрали его в русское село в Исполком, Исполнительный Комитет, где находилось несколько человек из ташкентского ЧК, комиссары и охрана из солдат. Они сразу спросили его, где я прячусь. Они потребовали от него говорить всю правду или они застрелят его прямо на месте. Акбар держался совершенно хладнокровно и спокойно ответил, что он не укрывал никого русского, что он вообще не знает, кто прячется и где, что он старый человек и не был в городе уже двадцать лет, что было правдой, и что он даже не знает русского языка.
«Не ври!» – орали комиссары и наставляли на него револьверы, один к его лбу, другой к виску.
«Говори немедленно и не смей отпираться! Мы охотились все это время за этим Назаровым, так как он нанес большой вред. Мы посылали группы для его поисков в Пскем, Чиназ и Чимкент, но теперь мы знаем, что он прячется здесь».
«Если вы так уверены, что он в моем доме, идите и ищите его сами», – ответил Акбар с достоинством.
«Мы, конечно, понимаем, что он не у тебя в доме, но ты должен знать, где он, и должен сказать