На следующее утро я увидел пятна крови на снегу около своей комнаты. Маленький мальчик показал мне пятна на войлоке в комнате, и затем он показал мне железный прут и объяснил мне, что Акбар Бек задал им Тахтаджан хорошую трепку, потому что она повела себя как дура. Она появилась с вовсю расцарапанным лицом и с глазами, опухшими от слез.
«Вас побили, Тахтаджан», – сказал я ей.
«Да, тахир, и я заслужила наказания; я была очень непослушна и вела себя очень плохо прошлым вечером. О, как это болит у меня», – сказала она и показала мне синяки на руках и ногах.
Однажды, наконец, Юлдаш принес Камарджан тамбурин, который она просила так долго и настойчиво. С этого дня у нас были концерты каждый вечер. Все женщины пели, в то время как Камарджан аккомпанировала. У них был песенник, репертуар которого они полностью использовали. Сарты не музыкальный народ; их пение является диким негармоничным завыванием. Однако, некоторые из песен Камарджан были не лишены мелодичности, конечно, весьма примитивного сорта; но это портилось сартской манерой горлового пения, таким образом производился занудный и довольно деревянный звук. Тамбурин стал постоянной игрушкой Камарджан, которая играла на нем без конца все дни. Это вызывало у меня большое беспокойство. Магистральная дорога, вечно запруженная красными солдатами, автомобилями и комиссарами, находилась всего в нескольких сотнях ярдов или около того от нашего двора, с разделявшим нас только арыком или каналом. Эти непрерывно звучащие весь божий день громкие тамбуринные звуки могли легко привлечь внимание красных солдат, особенно татар или сартов. Пишу эти строки годы спустя, а в моих ушах продолжает звенеть звук этого непрестанного тамбурина, рев автомобилей и грузовиков и жужжание веретена, которым весь день напролет прилежная, старая первая жена Акбара непрерывно занимала себя.
Все эти звуки ассоциируются в моей памяти с постоянным ожиданием появления в любой момент красногвардейских большевиков, что явилось бы сигналом для немедленного расстрела. К счастью, одной счастливой ночью несчастный тамбурин был изгрызен мышами, и наша певица была в отчаянии. Юлдаш утешал ее, говоря, что он натянет новую кожу на него, но Акбар спокойно запретил ему чинить эту вещь, так как он слишком ясно осознал опасность, которой подвергала всех нас эта сумасбродная женщина.
Недалеко от нас находилось коммунистическое учреждение большевиков. Оно было взято у душеприказчиков