– Понимаю. Уедем и забудем, – повторил больной, радостно засмеявшись. – Я понимаю…
Сын снова обнял отца за талию и осторожно, мелкими шажками повел его к выходу.
Микроавтобус трясся по привычной дороге, за окнами плыла непроглядная густая ночь, изредка разбиваемая дальними городскими огнями.
Егор сидел напротив отца, придерживал его за колени, чтобы меньше болтало и кидало из стороны в сторону.
Кеша неотрывно смотрел в черное окно, словно забыв про сына, про «уазик», про дорогу.
– Так куда едем? – вдруг громко крикнул моложавый шофер. – На дачу Василия, что ли?
– На дачу! – отозвался Баринов. – Адрес знаешь?
– Отыщем!
Кеша оторвался от окна, стал смотреть на сына, шевеля тяжелыми, вспухшими от лекарств губами, пытаясь что-то произнести.
– Что, отец? – напрягся Егор.
Кеша молчал, дыша часто и напряженно.
– Успокойся. Скоро приедем.
Старик вдруг снял руки сына с коленей, поднялся, направился в сторону выхода.
– Папа, подожди… – Баринов перехватил его, попытался вернуть обратно. – Потерпи!.. Осталось немного!
Кеша упирался, едва разборчиво бормотал:
– Остановите! Никуда не хочу! Хочу выйти!
– Остановить, что ли? – снова гаркнул шофер. – До ветру захотел? Посикать?
– Заткнись! – крикнул Егор. – И больше ни слова. Ни слова, сказал!
Он с трудом вернул отца обратно, опустился рядом, обнял за плечи, дожидаясь, когда тот постепенно притихнет, успокоится.
Загородный домик охранника Василия был низенький, в один этаж, с крохотным, давно не убиравшимся участком.
Микроавтобус укатил, мигая в темноте задними подфарниками. Егор осторожно, оступаясь на неровностях и колдобинах, ввел отца во двор, достал из кармана ключи, принялся ковырять в замке.
Кеша какое-то время наблюдал за его действиями и, лишь когда дверь распахнулась, вцепился в сына обеими руками, стал часто бормотать:
– Не хочу, не надо! Я буду хорошо себя вести, не надо!
Егор отвел его назад, почти на ощупь усадил на трухлявую скамейку, примостился рядом.
Отец молчал, дыхание выравнивалось, дрожь уходила.
Баринов обнял его, прижал к себе, стал гладить по голове, успокаивая и располагая. Кеша не очень уверенным движением нашел его руку, приложил к своим губам и так затих…
Он уснул. Спал крепко, с ровным постаныванием и неожиданным вздрагиванием, как это случается во сне с маленькими детьми.
Дорога от дачного поселка была узенькой, затерянной в зябком осеннем поле, и вряд ли здесь можно было ожидать какой-то попутный транспорт.
Баринов держал отца за руку, вел за собой, не давая ему возможности споткнуться, зацепиться за корягу или влезть неуверенными ногами в не высохшие еще лужи.
Кеша остановился, тихо пожаловался:
– Плохо.
– Потерпи, – попросил Егор. – Скоро придем.
– А куда мы?
– Хочу покормить тебя.
– Да, хочу кушать, – согласился тот.
Двинулись дальше, ноги больного