– Нина занята.
– А Егор?
– Сейчас будет.
– Хорошо. Очень хорошо. – Старик некоторое время молчал, закрыв глаза и откинув назад голову, затем вытянул руки, положил тонкие сухие пальцы на клавиши, осторожно взял первые два аккорда.
Музыка зазвучала сначала вкрадчиво, осторожно, заполняя пространство снизу доверху, через несколько аккордов она уже освоилась и вытеснила все малейшие ненужные звуки, а чуть погодя плескалась, билась, трепетала во всех мыслимых и немыслимых уголочках.
Старик играл вдохновенно, красиво, с отдачей, бросая по-птичьи руки на клавиши, роняя туловище назад и тут же едва ли не пластаясь по инструменту.
Замер, когда кто-то решительно и резко закрыл крышку рояля.
– Ну, вот и баста… Концерт окончен.
За спиной Кеши стоял Зайцев, а в шаге от него маячил Виктор Липницкий.
– Зачем ты, Дмитрий? – попыталась вмешаться жена. – Пусть немного поиграет. У него это превосходно получается.
– В филармонии. Он пригласит тебя персонально. – Зайцев взял Кешу за руку, заставил подняться. – Хорошего понемногу. – И махнул охраннику. – Проводи дедушку за калитку.
Старик оттолкнул Сергея, спросил тихо, едва сдерживая себя:
– Зачем вы это сделали? Вы прервали музыку!
– Если это музыка, то я Бетховен. Серега, чего пачку раскрыл? Гони этого придурка!
Охранник снова взялся было за Кешу, но тот снова вырвался из его рук – на этот раз яростно, остервенело. Шагнул к Зайцеву:
– Я вас узнал. И я сейчас вас ударю.
– Чего-о?
– Редко кого бил, но вас ударю!
– Серега, мать твою!..
Больной вцепился в Зайцева, принялся размахивать руками слабо и бестолково, пытаясь попасть в его лицо, хрипел что-то неразборчивое, мычал. Тот, ошарашенный неожиданным напором, отбивался, отступал, бормотал:
– Я ж сейчас тебя пришибу, урод! Совсем с катухов съехал, торчок?
К ним бросилась жена Зайцева, к ней присоединились Липницкий и охранник, гостевая заполнилась криками, воплями.
– Дима, он же больной человек!.. Не бей его!
Дерущихся наконец удалось разнять, Кешу Наталья Петровна отвела в сторону, усадила на стул.
Охранник удерживал рвущегося в бой хозяина, затем принес ему какую-то табуретку, налил из кулера воды.
– В ментуру!.. – Зайцев сделал пару лихорадочных глотков. – Пусть гонят «бобик», там ему мозги вправят!
– Тогда уж лучше в дурку, – со смешком посоветовал Липницкий. – Софка быстрее наведет климатконтроль. Это ж ее клиент. Оттуда сбежал.
При имени Софьи Андреевны Кеша напрягся, стал дышать еще чаще и прерывистее. Наталья Петровна торопливо подала ему воды, он отвел ее руку.
– Где мой сын?
– Он спрашивает про сына.
– Сына тоже найдем! – пообещал Липницкий, оставил Зайцева, присел на корточки перед стариком. – Кеша, слышишь меня? Тебя сынок из дурки вытащил? Егорушка? Где он сейчас?
Кеша молчал, с застывшей