Мысль, что быстротечное время Эриду, восходы и закаты Первой Звезды, яростная сила трёхлуний ускоряют бег крови под тоненькой кожей сына, торопят его, растягивают его младенческие косточки, оттачивают его ум, будто под действием наркотика, не давала ей спать ночами.
О семейной идиллии речь к этому моменту уже не шла. Лана уже всё знала и понимала, с кем её связала волшебная ночь в сезон дождей и пылесос.
Не взирая на то, что малыш Мардук страстно любил отца и, заставляя разгораться огонь ревности в сердце оскорблённой матери, успокаивался при любых обстоятельствах и при любом истошном вопле на согнутой в локте сильной руке Энки, Лана преспокойно их разлучила.
Она бросила свою профессию, в которой была, по уверению Нин, неплоха, в тот день, когда годовалый сынишка сообщил ей, что «деда – бяка» и дунула в челноке Энлиля в тот день, когда Мардук, которому не полагалось ещё связно разговаривать, был застукан ею собирающим из отцовского старого конструктора макет какой-то недвусмысленной установки.
Энки и Нин остались в сарайчике вдвоём.
– Для парня, которому грозит уголовное расследование, держится убедительно.
Нин заорала:
– Чего?
Энки загородился.
– Ну. Ну! Пошутил.
– Нет, ты… Ты? Ты что хотел этим…
Энки увернулся.
– Говорю, юмор моя делала.
Нин помолчала.
– Это ты про…
– Ну, «про».
Нин заверещала, как новёхонький, в седьмом поколении гибридёнок, от которого отодвинули мисочку:
– Нет. Нет. Нет. Не понимаю. – И выстрелила неожиданно для себя:
– Это что же, всё продолжается?
Энки уклончиво закатил глазки:
– Вроде…
– Как она может…
Энки покачал вихрами, неожиданно мягко сказал:
– Это не она. Её мама. Понимаешь?
– Вот дрянь.
– Не надо так о маме. Даже чужой. Мама за неё беспокоится. За дочку. За свою. До скоренького, начмедслужбы.
Неприятный малопонятный разговорец был, к счастью, прерван.
Но уж очень он начмедслужбы не понравился, как не нравилась манера Энки прибегать к вульгарным сокращениям. В этом она была солидарна с Эри, которая недоумевала, почему так трудно произнести слово полностью. На шестнадцатый вы, что ли, опаздываете? Величественно ворчала она.
Впрочем, дело не в вульгарности. Обстановка сложилась так. Что-то происходило в частной жизни командора. Хотя какая-такая частная жизнь на Эриду? Колония – вот размером (тут бы потребовалась жестикуляция Энки).
У него самого, конечно, проблемами не пахло. Энки таким рождён – не в укор тёте Эри – что понятие «частная жизнь Энки» не существует. Солнце, река и Энки. Он всегда придерживался убеждения, что все эти предметы обстановки, как и любовь, не скрыть. Когда он начинал сверкать глазами ярче обычного и воздымать бокал «за честь леди», шумно объясняя, что он умрёт, а честь умрёт с ним –