Павел Первый
Павел Петрович во время своего путешествия в Европу писал из Италии в Россию митрополиту Платону: «Мы проезжаем разные земли и правления, но в сих странах кроме картин и тому подобного нечего смотреть! Разве плакать под развалинами древних, показывающих, что человек может, когда хорошо управляем…»
Им показали Колизей, свезли на Капитолий. Павел инкогнито гулял по городу и заглядывал в антикварные лавки. Там он купил много подделок, думая, что покупает оригинальные вещи.
Такова была вся его жизнь: он знал как и что делать, чтобы стать великим императором, а делал всё как частное лицо, руководствуясь своими капризами.
Можно понять его великую и ужасную мать, которая с недоумением наблюдала рожденного ею вместо льва мышонка.
Однако не всё так просто. Семья Романовых не знала линейных истин. И ничтожный сын своей грандиозной матери часто бывал выше ее, тоньше, трагичней.
Павел всегда ощущал себя словно на сцене. «Хорошо ли я выполняю мою роль?» – спрашивал он князя Николая Репнина во время коронования на царство.
«Как только Павел появлялся на публике, он начинал ходить размеренным шагом, как будто играл роль в трагедии» – говорил современник Адам Чарторыйский. Он делал усилия казаться выше своего роста, и быть похожим на Людовика Четырнадцатого.
Эти злые придворные свидетельства похожи на выгодную всем ложь. Достаточно вспомнить жизнь Павла с раннего детства и то, что он всегда помнил об участи своего отца, этого странного насмешника Петра Третьего.
В детстве Павел часто стоял у стола матери и смотрел, как она играет в карты. Екатерина с ним почти не разговаривала. Два-три дежурных слова. Он хотел ее внимания, капризничал, но вынужден был отправляться к себе, в свое одиночество.
«У него умная голова, – говорил всё в той же придворной манере один из его остроумных наставников, – но в ней находится маленький механизм, который висит на волоске».
Воспитатель и учитель математики Семен Порошин, бывший адъютант Петра Третьего, отмечал, что воспитанник любит смотреть на небо, мечтателен, делает каждый день наблюдения, как и куда тучи идут. «Когда большие и темные тучи, тогда часто осведомлялся, нет ли опасности… Он любил сидеть один в комнате и слушать, как воет ветер. У него были все задатки художника, философа или помешанного…В глазах цесаревича … угадывался какой-то соблазн».
Растопчин впоследствии уверял, что добился отмены объявления войны Англии, только согласившись пропеть одну из любимых оперных арий императора.
Канцлер Бестужев-Рюмин пытался убедить Священный Синод, ввиду слабого здоровья наследника, позволить Екатерине брачный союз с Григорием Орловым. В ответ Панин усадил наследника в седло и заставил преодолеть двенадцать верст галопом. Затем Павел явился в большой