«Опять думаешь о другой. Брось, какая разница, та или эта. Все они одинаковые – от профессорши до продавщицы: говорят об одном и том же, и ждут одних и тех же слов. И по вечерам на кухне крик: деньги, деньги, деньги!.. Забыл, как Милену поклеил? По вокзалам уже бродил, ночевать собирался… Так что, не мечтай.
Ты не живешь, а функционируешь, и только здесь никому не подвластен. “I’m free!..”[16] Роджер Долтрей из хулиганистых “Who” спел это в Вудстоке за тридцать пять лет до наших закипелых эпигонов. Отдохни… выспись… во сне обретёшь ты право своё…»
Ржавобокий локомотив тянул громоздкие вагоны к изгибавшемуся дугой перрону. Истерзанные заусенцами, рельсы вихлялись, прогибались на деревянных шпалах и натужно поскрипывали под распалёнными колесными стыками. Наконец, поезд замер рядом с платформой, подпиравшей приземистый двухэтажный вокзал.
«Слава Богу, не слетел с полки при экстренном торможении, тормозные колодки у залiзнiцы нынче в дефиците, – подумал он, выскочив на прогретый первыми солнечными лучами асфальт. – Теперь главное не попасться. Запорожье хоть и областной центр, но я примелькался. И в отеле ко мне привыкли, бываю каждый год, и с “нашим человеком”, которого в Москве кроме меня никто не знает, контактировал здесь на виду у всех. Да вот ответит ли на звонок? Весной ей взгрустнулось, и прощалась со мной так, будто встретились на поминках и объелись блинов… Западенцы сейчас по всей Восточной Украине выдавливают природных русаков, рассаживают упёртых самостийников. А технолог в кафе отеля – место доходное. Мутнов и Хорунжий и не догадываются, что это не “он”, а “она”, и муж её сердобольный – на таможне крупный чин – обеспечивал пресловутое “окно” на границе. Свели меня с ним года три назад в белгородском главке, куда откомандировали из Лабашихи с документами: мол, сотрудник столичного ОРЧа, разрабатывает семьи мигрантов, знает все крыши, подскажет, куда занести, с какого распила отстегнётся для состоятельных переселенцев и где лучше поселить в Подмосковье, чтобы не терзали наездами. Я его снабдил телефонами нужных людей, прозаикавшись до хрипа, обрисовал схему… И на тебе, зарегистрировали несколько семей из-под Одессы, не пожелавших вшиветь еще один год на технической воде. А потом мне пару раз в благодарность настучали в базе данных декларацию-сертификат и вывели через цветной принтер на фирменных бланках с трезубцами. Такая вот синергия харда и софта… Ладно, если что, скажу лукавым соратникам, что инвойсы в Харькове завернули, и контрафакт через Харьков накрылся. Мутнов и Хорунжий пожурят, поматерят… и отработают назад, поскольку затеяли бизнес без ведома Нагибалова».
Вспомнился вдруг дембельский поезд, вёзший его в блаженные времена через Киев, который видел один-единственный раз в жизни из окна, и в глазах снова замельтешили харьковские менялы с мордами набекрень, шнырявшие по вагонам, норовившие всучить рваные списанные