Питер поставил кружку на стол.
– Кстати, Уилкс, почему у вас столь мощная электростанция? Вам ведь не нужно много электричества?
Хозяин смущенно кашлянул.
– Сожалею, что вы ее видели, мистер Фортескью.
– Почему? Спиндел вытолкал меня оттуда, и я не успел ничего рассмотреть. Он сразу завелся.
Бросив на хозяина неодобрительный взгляд, Спиндел удалился в конец бара.
– Спиндел – просто дурак, – заявил мистер Уилкс. – Вы не поверите, сколько здесь желающих покрутиться рядом со сложной техникой. Мне приходится быть строгим. Вы, конечно, не из таких, сэр, и поэтому прошу прощения. – Он привычным жестом вытер стойку бара. Похоже, это вошло у него в привычку. – Честно говоря, я немного переусердствовал с этой машиной.
– Похоже на то, – согласился Питер. – Вы можете снабжать электричеством целую деревню.
– Не уверен, сэр. Не такая уж это мощная машина, как может показаться поначалу. Она побольше, чем мне бы хотелось. Но и света мы тут жжем немало. Помещения отапливаются электричеством, газа-то у нас нет. Потом еще холодильники, пылесосы…
– Ерунда! – возразил Питер. – Все равно вам не нужен такой мощный генератор, даже если отопление у вас электрическое.
Мистер Уилкс опять вытер стойку.
– Верно, сэр. Получив дом в наследство, я и понятия не имел о генераторах, мы же всегда жили в городе. Разбирался в них не больше, чем молодые джентльмены, которые постоянно норовят вмешаться. А мне хотелось открыть при гостинице прачечную. Поэтому я и купился на эту электростанцию. Она стоила мне кучу денег и оказалась не такой уж выгодной в работе, как сулил мне тот елейный парень, который ее продавал. Извините, сэр, я на минутку!
Уилкс поспешил к вошедшему фермеру, и друзья, отойдя от стойки, сели у окна. Бар стал быстро наполняться посетителями. Это были в основном деревенские жители, а Стрейндж и его странный приятель так и не появились. Но вскоре в бар вошел человек, явно не относившийся к сельскому населению. Он сразу же привлек внимание Питера. По виду – художник. Длинные черные волосы, шелковый платок, небрежно повязанный вокруг шеи, испачканные краской пальцы, широкополая шляпа, надвинутая на глаза, бородка клинышком.
– Господи, я думал подобный типаж вышел из моды еще в девяностых годах, – пробормотал Питер.
Человек облокотился на стойку и с акцентом произнес:
– Виски. Двойное.
Уилкс, нахмурившийся при его появлении, что-то тихо сказал. Ударив по стойке раскрытой ладонью, художник громко воскликнул:
– Друг мой, дайте мне, что я прошу! Вы думаете, я пьян? Нет, я не пьян. Разве вы не видите?
– Хорошо, мсье Дюваль, – поспешно кивнул Уилкс. – Не обижайтесь, пожалуйста.
– Вы дадите мне, что я прошу? – настаивал тот. – Я пишу гениальную картину. Мир еще узнает о Луи Дювале.
Он взял стакан, протянутый ему Уилксом, и залпом осушил его.
– Повторить. Когда я пишу картину, для меня не существует