О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927. Ольга Книппер-Чехова

объявилась отцовская. В Вене одна кузина, в Мюнхене другая, и сюда приехала тетка, сестра отца, чтоб меня видеть. Они все очень милые и мало похожи на немцев, шалые немного. Младшая кузина (Мюнхенс.) художница, лицом страшно похожа на тебя, Вишневский и Немирович сразу сказали, и я нахожу. Странно. Это мать и две дочери. Проездом через Мюнхен, в 6 час. утра я видела художницу, она вышла на вокзал. Очень изящная, интересная, ей уже 29 лет, замуж не идет, это исключение здесь. Может, в другое время я была бы очень им рада, но в дороге, усталая, – и потом старого поднимать не хочется, а они все спрашивают, почему мы прекратили с ними все.

      В Висбадене на «Федоре» опять был Вильгельм[527], торжественный спектакль, в конце делал подарки. Москвину и Лужскому запонки с буквой W, Вишневскому булавку и Савицкой великолепный браслет. Спектакль затянулся, и мы все не могли ехать ночевать в Франкфурт (40 мин.). Поехали с дурацким поездом в 1 час ночи с остановкой в 1 ½ ч. в Майнце, где дирекция заказала нам ужин на всех – 75 человек. Это было курьезно, весело.

      Здесь опять с успехом сыграли «Федора» и «На дне», опять похвалы. А мне тоскливо без работы до отчаяния.

      Германова[528] застряла в Вене, лежит в больнице, говорят, катар кишок. Никого к ней не пускают. Остальные все здоровы. Эти дни здесь Стахович, приехал из Баденвейлера, куда устроил свою семью после Davos, 4 часа езды отсюда. Мне хочется поехать туда с ним, но страшно.

      Франкфурт приятный и после дорогой Вены здесь легче. В Вене я купила себе легкое шелковое платье, короткое, здесь купила юбку короткую, толстую, хорошую.

      А магазины в Вене – роскошь, но я в них совсем не ходила, а то разоришься, только платье купила, нужное.

      Последние два дня в Вене был твой любимец Маклаков, приехал из Парижа, где он оставил сестру свою. Мы с ним катались по Пратеру, ездили в Шёрнбрунн. Жара в Вене стояла адская, здесь свежее гораздо. Вена мне стала противна из-за народа, отвратительный, мелкий, льстивый, и потом эта ужасная вражда между австрийцами и чехами[529]. Тяжело.

      Живу здесь опять с Алексеевыми, Вишневский уже уехал. Я остаюсь до 21-го апр. здесь.

      В Висбадене живет Ермолова с дочерью и внуком, я была у нее, гуляли, снимались вместе (фотогр. в 5 минут).

      Мы все волнуемся о нашем будущем. Думаем осенью до Рождества ездить по России, чтоб деньгу сколотить, затем приготовить 2 пьесы, поиграть их в Москве и ехать в Питер[530]. У меня самые мрачные мысли относительно нашего театра[531]. Если бы не это, я бы осталась здесь на лето, но измучаюсь, раз в мае будут все обсуждать и решать, я не смогу быть далеко.

      Вчера были с Алексеевым и Стаховичем в страшно интересном и талантливом Variété – ничего подобного не видела я. Столько юмора, талантливости!

      Здесь дом, где родился Гёте, стол, за кот. он писал «Фауста», «Эгмонта». Еще не все видела.

      Ну, будь здорова, прости за бессвязное письмо, я трепаная. Целую мамашу крепко, тебя обнимаю. Оля

      Год по содержанию.

      9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

      19-ое апр. [1906 г. Франкфурт – Ялта]

      Милая Маша, решено: 21 и 22 апр. играем в Ганновере и уезжаем в Варшаву, где