– Оставить такую девушку? – театрально поднял густые брови незнакомец.
– С лица воду не пить, – вздохнула я. – Видимо, есть что-то важнее хорошенького личика.
– Куда вы идете, Алиса? – прищурился занудный водитель иномарки.
– В магазин, – горько усмехнулась я. – Откуда вам известно мое имя?
– А давайте махнем в ресторанчик, который так уютно расположился вон в том скверике, – ловко ушел от ответа таинственный незнакомец. – Кстати, я не представился: Максим Анатольевич Ветров, коммерсант, владелец неплохой, довольно-таки рентабельной фирмочки.
– Очень приятно, – натянуто улыбнулась я, – только мне страшно некогда, а потому разрешите откланяться.
Развернувшись на высоченных каблучках, я бросилась в противоположную сторону – на ненавистный рынок. Уже знакомая мне торговка с замашками совковой королевы прилавка презрительно «одаривала» заискивающих бедняков пакетами и банками. Узрев мое любимое физическое тело, она нелепо заморгала оголенными веками и ниточкой растянула тонкие губы перед толпившимися около нее почтительными пенсионерами.
Людям, окончившим свой земной путь в конце восьмидесятых – начале девяностых годов, когда на полках магазинов сиротливо стояли уксус да консервы из морской капусты, любопытно бы стало взглянуть на сегодняшнее изобилие товаров – были бы деньги! Только вот денег у соотечественников моих, к сожалению, кот наплакал. А интересно: лежали бы на прилавках продукты, если б у каждого покупателя был полный кошелек?
Дома меня ждала голодная Марго. Жадно обнюхав принесенный пакет, кошка сладко улыбнулась. К ухмылкам черной бестии я уже привыкла, но на этот раз обрадовать сладкоежку было нечем. К большому же своему удивлению, разгружая этот пакет, я обнаружила в нем, кроме молока и хлеба, корейку, сосиски, докторскую колбаску, сыр, курицу и килограмм яблок «голдон», которые обожала. Оставалось поражаться, что негласный курьер господина Жемчужного не заметил тяжести объемной ноши. Впрочем, чему удивляться: предприимчивый домовой великолепно освоился в существующем олигархическо-коррумпированном обществе. А потому, памятуя, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят, он с радостью слился с любителями поживиться за счет народа, Ладно бы, грешил сам, но старый воришка постоянно норовил впутать меня в свои темные делишки, за которые бедная, оставленная мужем женщина обязательно ответит на том свете.
Разложив трофеи в холодильнике, я, ругая свою беспринципность, принялась готовить пищу к приходу дочери и зятя. Но тут позвонила Жанка.
– Вечером жду тебя к себе, – радостно протараторила она, – познакомлю с тем, кого люблю, люблю, люблю.
Тяжко вздохнув, я поняла, что тихий уютный ужин с детьми не состоится: сестра умела добиваться своего, спорить с ней было бесполезно.
К семи часам вечера я была у Жанны. Алина имела свой ключ от моей квартиры, а потому любящая