В числе черт Образцова была и такая: он совершенно не интересовался жизнью, деятельностью других театров. За многолетнее с ним знакомство было только несколько случаев, когда он, и то по необходимости, посетил те или иные спектакли. Он был убеждён, что ничего интересного вне стен собственного театра быть не может.
Сам он был певцом дилетантизма. Это не могло не сказаться на повседневной его деятельности, житейских ситуациях и на восприятии искусства. В отрицании систематического образования он вообще доходил до смешного и абсурдного.
Однажды в ГИТИСе был образован совместный факультет режиссёров и художников театра кукол. Образцова сделали профессором и назначили руководить этим курсом. Педагогом по специальности он пригласил меня. Мы договорились, что я буду вести ежедневные занятия, а он раз в неделю будет читать лекции.
На первой же встрече со студентами Образцов всё отведённое время разглагольствовал о куклах, подробно рассказывал, как когда-то сам увлёкся игрой с ними, а в заключение сказал:
– Вообще-то, научить актёрству невозможно. Такой науки не существует. Запомните это. Теперь я с вами попрощаюсь, а вот Леонид Абрамович займётся вашим обучением.
Я «продержался» на этом курсе года полтора. Потом ушёл. Стал самостоятельно руководить курсом в Гнесинском училище.
Как и в театре, найти общий язык с Образцовым я не сумел.
В Образцове сидел удивительный талант упрощения. Так, например, он бесконечно часто повторял:
– То, что так подробно и долго описывал, скажем, Тургенев, народная мудрость уложила в две строчки:
Два колечка, два крылечка в памяти осталися:
На одном поцеловались, на другом рассталися.
– Подумайте, – говорил он, – вся человеческая жизнь в двух строчках. А писатели разводят это на многих страницах.
Однажды на даче во Внуково ему построили голубятню по проекту его сына-архитектора. Образцов собирал голубей. Это его хобби было широко разрекламировано, и многие кукольники, как сейчас говорят, из дальнего и ближнего зарубежья, дарили ему представителей разных редких пород. Всего у него было где-то около сотни голубей.
Как-то к нему прибежал его сосед по даче, известный кинокритик Сурков, с известием о том, что голубей собираются украсть. Он лично слышал на железнодорожной станции, как сговаривались злоумышленники. Образцов обратился в поселковую милицию, и на его даче устроили засаду. Прошло несколько дней – преступники не появлялись. Засаду сняли.
Но Образцов не успокоился. Был созван весь цвет технической мысли театра для создания безотказной системы сигнализации на случай, если воры полезут в голубятню.
Так как «техническая мысль» состояла