В какой-то момент ее взгляд упал на группу, отличавшуюся от остальных. Высокопоставленный евнух в богатом халате, окруженный свитой, медленно осматривал женщин. Его лицо было гладким и бесстрастным, но глаза – умными и проницательными. Это был Кызылар Ага, Главный Черный Евнух, один из самых могущественных людей в Гареме Султана.
Его взгляд скользнул по другим, а затем остановился на Александре. Он подошел ближе. Не торопясь, осмотрел ее – ее рост, фигуру, лицо. Его взгляд задержался на ее рыжих волосах, на ее глазах, в которых, несмотря на усталость и страх, горела какая-то искра. Александра встретила его взгляд – на мгновение, дольше, чем следовало бы по правилам, но она не могла отвести глаз. В его глазах не было похоти, только холодная оценка.
Он что-то тихо сказал своему сопровождающему. Тот кивнул. Затем Кызылар Ага обернулся к торговцу, державшему их, и вступил с ним в короткий, деловой разговор, сопровождавшийся жестами и кивками. Александра не понимала слов, но смысл был очевиден. Цена. Они торговались за нее.
Торговец закивал, его лицо расплылось в улыбке. Кызылар Ага кивнул ему в ответ, затем повернулся к Александре. Его взгляд снова прошелся по ней, будто ставя последнюю печать.
– Ты куплена, – произнес он на османском, тихо, но так, что она расслышала. – Теперь ты принадлежишь Султану.
Слова оглушили ее. Султану. Самому Падишаху. Она, рабыня из маленькой деревни, теперь собственность правителя мира? Это было немыслимо.
Затем он произнес еще одно слово.
– Твое имя… теперь Хюррем.
Хюррем. "Веселая". Ироничное имя для девушки, потерявшей все. Но оно было ее новым именем. Имя Александра Лисовская растворилось в пыли и криках. Родилась Хюррем.
Ей подали знак следовать за евнухом. Она спустилась с помоста, чувствуя, как дрожат колени. Другие пленницы смотрели на нее – с завистью, страхом, любопытством. Ее отделяли от них. Ее путь лежал в другое место.
Кызылар Ага не повел ее прямо в Гарем. Сначала – в специальное помещение в пределах дворцового комплекса, где новоприбывших рабынь, купленных для Гарема, готовили к новой жизни. Здесь их снова мыли, натирали благовониями, одевали в чистую, простую одежду, соответствующую самому низшему рангу. Здесь учили первым, самым основным правилам поведения, первым словам на османском, если они еще не знали его. Именно здесь Хюррем окончательно осознала, что она больше не Александра. Она была одной из сотен, тысяч женщин, составляющих живую, дышащую структуру Гарема – мира, живущего по своим, жестоким законам.
Ее