Мельников-моногатари. Павел Соколов

разговор

      – Ну ты даешь, Мельников. Слыхать-слыхивал, что год прибавляли, ну, два, но чтоб три! Сколько тебе лет? Настоящих, не по анкете, – задал вопрос начальник. На столе у него лежало две папки с личным делом Мельникова А. Б.

      – Двадцать один, – ответил переводчик.

      – — На войну хотел, да?

      – А кто не хотел?

      – Были и такие. Это похвально. Но все-таки нехорошо такие вещи от товарищей скрывать. А Мельников – это же фамилия отчима?

      – Да, второго мужа мамы.

      – Слыхал. Он под Ленинградом погиб, да? А настоящего отца в каком арестовали? Я запамятовал, в тридцать седьмом или восьмом?

      – В тридцать восьмом. Но я от него отрекся. Он мне больше не отец! Мой отец погиб под Ленинградом! – яростно сквозь зубы произнес Мельников.

      – Это ты правильно сделал. А то ходил бы с фамилией Бронштейн и, кто знает, может, примкнул бы к сионистской ячейке, да?

      – Я русский.

      Начальник достал пачку «Честерфилда» и закурил. Щелкнула американская зажигалка. К запаху дыма примешался запах керосина.

      – Сами виноваты, что таких вот присылают. Ты же не куришь, да? Мне нужен отчет о поездке. Где были, что делали, с кем говорили.

      – К нам в поезде француз подсел.

      – Француз, значит?

      – С ним Федин всю дорогу говорил.

      – Француз – — это хорошо, да? Напиши поподробнее. К Федину уже давно вопросы есть. Иди и все подробно распиши. И там пару документов перевести нужно. Пустячок – ты справишься.

      – Разрешите идти?

      – Иди.

      – Слушаюсь.