Глаза Рола, привыкшие к полумраку жилища, не сразу различили происходящее. Он прикрыл их широкой ладонью, пытаясь разглядеть источник шума. Вскоре его взгляд сфокусировался на большой деревянной клетке на краю поселения. Внутри неё стояла она – Айла, новая пленница из южного племени Та-Ну-Ри.
Молодая женщина, едва прикрытая лёгкими одеждами из выделанной кожи, вцепилась тонкими пальцами в прутья клетки. Её лицо, обрамлённое каскадом чёрных как ночь волос, исказила маска ярости. Глаза, тёмные и глубокие, метали молнии в сторону женщин племени Та-Ку-Ри, проходивших мимо.
Рол невольно замер, пленённый дикой красотой пленницы, несмотря на клокочущий в нём гнев. Её стройное, гибкое тело украшали замысловатые татуировки в виде языков пламени, извивающихся по смуглой коже. Эти рисунки, казалось, обретали жизнь с каждым её движением, создавая иллюзию настоящего огня, танцующего по телу. Длинные угольно-чёрные волосы рассыпались по плечам, подчёркивая хрупкость и одновременно несгибаемую силу их обладательницы.
Глядя на неё сейчас, Рол с трудом узнавал в этой гордой, пышущей яростью женщине ту испуганную девочку, которую он захватил в плен всего несколько дней назад. Тогда она дрожала, как осиновый лист на ветру, готовая на всё ради спасения своей жизни. Теперь же перед ним стояла истинная дочь племени Огня – непокорная и опасная, как пламя лесного пожара.
– Женщины грязь! – кричала Айла, её голос дрожал от переполнявшего её гнева. – Зачем смотреть на Айла? Айла не зверь лесной! Уходить! Делать работа своя!
Женщины племени Та-Ку-Ри, собиравшие неподалёку съедобные коренья для утренней трапезы, с изумлением и нескрываемым возмущением разглядывали пленницу. Одна из них покачала головой и с презрением сплюнула на землю:
– Огонь-девка шуметь много! – проскрипела она, тяжело опираясь на суковатую палку. – Благодарить должна, что еда давать ты! Ты племя теперь черви кормить в земля!
Тяжёлая тишина повисла над стоянкой племени Та-Ку-Ри. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны деревьев, расчерчивали землю причудливыми узорами света и тени. Запах дыма от костров смешивался с терпким ароматом свежевыделанных шкур и сушёных трав.
При упоминании погибших соплеменников Айла вздрогнула всем телом, словно невидимый кулак ударил её прямо в грудь. В её ночных глазах на мгновение мелькнула неприкрытая боль – глубокая и всепоглощающая, словно бездонная пропасть. Но уже в следующий миг девушка с южного племени взяла себя в руки. Её изящное лицо, обрамлённое спутанными чёрными волосами, исказилось в гримасе презрения. Она отвернулась от женщин