Первое время мои самостоятельные занятия медициной в Афганистане ограничивались обычными перевязками, накладыванием жгутов да экспериментами с французскими медикаментами, целый ящик которых мне подарили ребята из баграмского разведбата. Сказали, что эти лекарства пригодятся мне в небольшом лазарете, который я открыл в соседнем кишлаке, неподалеку от своей заставы. Лекарства эти были скрытой формой благодарности за то, что на одной из совместных операций мой разведвзвод здорово выручил их третью разведывательно-десантную роту.
Вскоре мне пришлось вытаскивать осколок гранаты РГД-5 у себя из плеча и сделать парочку более серьезных операций: достать пулю из стопы кочевника-пуштуна, перебинтовать раненого дехканина и вылечить верблюда из соседнего кишлака. Из операционных инструментов у меня были тогда самодельный нож и небольшой пинцет. А из лекарств – таблетки стрептоцида, которые я чудесным образом с помощью рукоятки ножа превращал в волшебный порошок. И обычный йод. Хорошо, что с бинтами проблем не было.
Из обезболивающего – только один тюбик промедола, который мне пришлось разделить между двумя своими пациентами (понимаю, что это неправильно, но другого выхода у меня просто не было). Позднее мне приходилось делать некоторые операции уже без обезболивающего. Перед операцией я заставлял своих пациентов сходить в туалет по-маленькому в пустую консервную банку. После операции промывал рану этой мочой. И обильно засыпал ее стрептоцидом. Дальше были нужны уход за пациентом и регулярная смена бинтов. И надежда на то, что все у нас получится.
Да, хирург из меня был еще тот. Все-таки специальных медицинских знаний мне катастрофически не хватало. Но, как ни странно, мои первые хирургические опыты прошли вполне успешно. Настолько успешно, что, когда я лечил главаря одной из местных банд после осколочного ранения, мне пришлось оставить в его охотничьем патронташе патрон-сюрприз, начиненный порохом из основного заряда 82-миллиметровой мины, дабы вскоре исправить результаты своего слишком успешного лечения.
Самое удивительное, что никто из моих пациентов не умер у меня под ножом. Ни у кого из них не началась гангрена. И все они вскоре поправились. Кроме того самого главаря моджахедов, который позднее погиб от несчастного случая на охоте. Но это был правильный несчастный случай – с первого дня своего пребывания на заставе я обучал местных душманов одному простому правилу: убивать шурави3 нельзя. С теми, кто не усваивал это правило, обычно и происходили несчастные случаи.
Разумеется, я не должен был делать все эти хирургические операции. И мне очень сильно повезло, что они прошли успешно. Но у меня не было выбора. Как не было выбора и у тех, кто обращался ко мне за помощью. Как и предупреждал меня Сан Саныч, с медициной в Афганистане тогда было туго. Далеко не все простые дехкане могли обратиться в больницу за помощью. И уж тем более душманы. А, по моим наблюдениям, душман, вылеченный шурави, после