Но настоящим испытанием оказалась юбка. Она теперь казалась ей откровенной насмешкой. Облегающая черная ткань поднималась на опасные сантиметры вверх, заставляя Амели постоянно контролировать положение ног. Каждый раз, когда она меняла позу, чувствовала, как холодок воздуха касается кожи бедер выше, чем ей хотелось бы. Этот вызывающий ансамбль заставлял Амели смущаться до дрожи в коленях, а щеки пылать.
Престон, сидя напротив, медленно поднял бровь. Его взгляд, привыкший к её мешковатым футболкам с дурацкими принтами, теперь с неприкрытым интересом скользил по обнажённым ногам, заставляя Амели судорожно одёргивать юбку. Он видел, как дрожат её пальцы, хватающиеся за подол, как безнадёжно коротка оказалась эта проклятая вещь. Он поднимал взгляд выше – к тонкой талии, подчёркнутой обтягивающим шелком, затем к груди, от которой она поспешно прикрылась ладонью, вызывая у него непроизвольную улыбку.
Эта новая Амели – смущённая до дрожи в коленях, краснеющая как первокурсница на первом свидании, беспомощно мечущаяся между попытками прикрыть то ноги, то декольте – казалась ему поразительно… трогательной. Такой контраст с её обычной едкой уверенностью, с тем острым языком.
Его взгляд задержался на её пухлых губах, слегка прикушенных от смущения, и в груди что-то болезненно сжалось. Он с усилием отвел глаза, стиснув кулаки под столом. "Держись, черт возьми", – прошипел внутренний голос, но образ её растерянности уже въелся в сознание, вызывая странное тепло в самой глубине груди.
Он выпил воды, слегка улыбнулся. Его глаза, обычно такие собранные и деловые, теперь медленно скользнули вниз, задерживаясь на особенно "выразительных" деталях ее образа чуть дольше, чем следовало бы.
– Мисс Алдер, – начал он с едва заметной улыбкой, намеренно делая театральную паузу, – вы так отчаянно хотите произвести впечатление на Тейлора? – Губы его дрогнули, когда он добавил с притворной серьезностью: – Своими… выдающимися аргументами?
Он намеренно сделал акцент на последнем слове, позволив взгляду на мгновение – совсем на мгновение! – задержаться на ее декольте. В его обычно таком строгом голосе звучала непривычная игривость, эта опасная смесь профессионального тона и скрытого подтекста, от которого Амели вдруг стало душно.
Яркий румянец залил ее щеки, но она быстро собралась, не желая проигрывать в этой странной игре. Подмигнув с преувеличенным кокетством, она провела пальцем по краю стола:
– Аргументами? – повторила она, делая пальцами воздушные кавычки. – Мне кажется, тут есть кто-то, кому мои… аргументы… – она намеренно запиналась, – тоже пришлись по душе.
И в этот момент их взгляды встретились.
Что-то промелькнуло в его глазах – что-то теплое, почти неуместное в деловой обстановке. Его черные глаза, обычно такие глубокие, сейчас смотрели на нее с мягкой улыбкой, такой нежной, что ее сердце неожиданно забилось чаще.
Он