"Ты когда-нибудь замечал, как камертон отзывается на нужную частоту? – робко начала Джейн, опустив голову и проводя пальцем по краю стакана, заставляя его тихо звенеть. – Это называется резонансом. Когда две системы – даже очень далёкие – вдруг начинают вибрировать в унисон. Так и люди… – её голос дрогнул, – мы встречаем тех, чьи "частоты" совпадают с нашими. Не случайно. Просто… физика. А в термодинамике есть закон… – Джейн сделала паузу, собираясь с мыслями, – энергия не исчезает. Она только преобразуется. Если тебе кажется, что ты уже знал меня в другом времени… – её взгляд дрогнул, – возможно, так и было. Частицы, из которых мы состоим… они существовали всегда. В звёздах. В ветре. А случайности… – она подняла глаза, и в них отразился холодный блеск научной ясности, – это просто фазовые переходы. Вода становится льдом ровно при нуле градусов. Не на градус больше или меньше. То, что кажется нам внезапным поворотом судьбы… – её пальцы сжались в замок, – это всего лишь момент, когда все переменные наконец достигают критической точки. Просто… законы физики. Ничего личного."
Престон медленно провел пальцем по строчкам, будто пытаясь ощутить эмоции, спрятанные между букв. Его подушечка пальца задержалась на слове "фазовые переходы", оставив едва заметный след на бумаге – микроскопическую метку, невидимую стороннему наблюдателю. В глазах мелькнуло что-то неуловимое – может быть, понимание, а может, болезненное узнавание, как будто текст касался чего-то глубоко спрятанного под слоями профессионального равнодушия.
– Джейн… недостаточно раскрыта, – прошептал он, делая пометку на полях красной ручкой. Чернила легли на бумагу с какой-то особенной тщательностью, почти с благоговением, как будто он не правил текст, а проводил священный ритуал. – Она глубже, чем кажется…
Его правки были точными, почти хирургическими, как будто он вскрывал текст скальпелем, чтобы добраться до самой сути. Он продолжал писать. Каждое замечание попадало точно в цель, рассекая повествование до тех пор, пока не обнажалась структура – скелет, на котором держалась вся история. Но чем глубже он копал, тем больше понимал, что под слоями текста скрывается не структура, а бездна.
Престон откинулся на спинку кресла, подняв бокал и заметил, что вино оставило на стекле следы, похожие на кровавые отпечатки – странный контраст с безупречной чистотой всего вокруг. Он сделал глоток, ощущая, как терпковатый вкус растекается по языку, и снова погрузился в чтение. Страница за страницей он тонул в ее мире, где каждое слово было пропитано чем-то неуловимо знакомым, как запах, который невозможно вспомнить, но невозможно забыть. Время от времени он проводил ладонью по лицу, как бы стирая усталость, но не мог оторваться – текст держал его крепче, чем любая физическая сила.
И где-то в глубине души, в том месте, которое он давно запер на ключ, что-то шевельнулось. Это было похоже на пробуждение