– Какое вам до этого дело? – хмурюсь будто в защитном инстинкте.
– Никакого, – тут же отозвалась блондинка. – Когда созреешь, позвони.
Наверное, я ждала, что она даст какую-нибудь визитку или еще что-то, но странная женщина лишь усмехнулась и кивнула на мой карман.
– Мой номер уже в твоем телефоне, – пояснила незнакомка, выбрасывая окурок в урну и отходя в сторону. – Надумаешь – звони, но учти – долго ждать не буду.
Последние слова она произнесла, вынимая из кармана брелок ключей, и рядом тут же ожил автомобиль. Блондинка проворно уселась за руль и завела мотор. Пока я ошарашенно размышляла, что всё это значит, женщина уже отъехала, чтобы скрыться за поворотом.
Вечер прошел, как обычно в последнее время, у маминой кровати. Почитала её любимые медицинские журналы; пожаловалась на погоду; изучала ноты нового концерта, где у меня будет прилично партий; послушали с мамой классическую музыку и неклассическую тоже; позже зашла к врачу.
– Есть хоть какая-то надежда? – осторожно уточняю, пожалуй, в десятый раз.
– Надежда есть всегда, – пространно отвечает мне эскулап. – Порой мы не все можем предугадать.
– Может, есть какое-нибудь экспериментальное лекарство? – допытываюсь я, чувствуя, как та самая "надежда" тает с каждым днем.
– Если бы такое имелось, я бы сразу вам сообщил, – с усталым вздохом произносит мужчина. – Одно могу сказать – сейчас состояние пациентки стабильное.
– Вы предлагаете мне радоваться, что нет ухудшений? – недоуменно уточняю, удивленная его равнодушием.
– Я предлагаю вам подумать о том, что ваша мама не мучается в агонии, а мирно спит, – ровно отозвался врач без единой эмоции.
От этого тона и убийственного спокойствия так веет холодом и безнадегой, что неосознанно покрываюсь мурашками. О плохом думать не хочется, да и как о таком вообще можно спокойно размышлять? Перед уходом вновь заглядываю к маме, чтобы поцеловать её и захватить вещи.
– Я пообщалась с врачом, – с деланной бодростью произношу напоследок. – Он говорит, что у тебя всё стабильно. Это вроде как неплохо, но ты тут не расслабляйся и борись. Завтра у меня дела, но послезавтра буду с утра. К моему приходу очнись, пожалуйста. Представь, как они тут забегают – ты станешь знаменитостью.
Глядя на безмолвную маму, сглатываю ком в горле. Упасть в хандру – непозволительная роскошь для нас обеих, так что вновь целую её и тихо произношу на ухо:
– Ты мне нужна, мамуль.
Чувства рвут душу, но стараюсь запихнуть их подальше. По дороге домой забредаю в магазин за йогуртом и булкой – мои стабильные ужины в последнее время. Силы и желание готовить на нуле, да и денег особых нет для деликатесов. Вот мама очнется – обязательно наготовлю разносолов: рыбу запеку, салатов настругаю, пирог с яблоками забабахаю – всё что угодно, лишь бы повод был радостный, а до тех пор на кухню стараюсь не заходить лишний раз. Слишком свежи еще воспоминания о панике и ужасе, что там случились со мной.
Перед