Поимпровизируем вместе?. Мари Дубровская

и вместе со зрителями обменяться свежими впечатлениями, пока дух концертной суеты ещё окончательно их не отпустил.

      – Ой, ну все такие молодцы! – восклицала вновь и вновь хоровик и директор в одном лице Екатерина Григорьевна, подпрыгивая на короткой ножке. – Все как надо выступили!

      – Ага, это ведь вы на репетициях на нас орали, – в шутку и почти без обиды кинул Федька Фирсов, с которого скатывался уже седьмой пот от перетаскивания реквизита.

      – Да у нас как всегда: на репетициях – ужас, а потом всё как по маслу, – беззаботно произнесла Наташа Кравчук, изящно размахивая своими аристократичными руками.

      Екатерина Григорьевна засмеялась в голос, мол: "В этом вы правы!".

      Гости постепенно расходились. Лишь несколько особо изголодавшие любители искусства продолжали возбуждённо разговаривать в парадной – они даже не думали уходить и, видно, так не хотели возвращаться к рабочим будням. Таких всегда выдавали глаза – сияли так, словно выпили целебную микстуру.

      Вскоре Нина Викторовна пригласила своих учеников на чай, чтобы отпраздновать событие, и как только это было сказано, по залу разнёсся радостный голодный вопль, и кучка детей повалилась на второй этаж. Кабинет у Нины Викторовны маленький, скромный, но очень уютный: два пианино "Токката", стол, лампа, небольшое старое зеркало и деревянный шкаф с вешалкой в углу. В целом, примерно также, как и во всех кабинетах, разве что на стенах красовалась парочка масляных пейзажей вместо плакатов с теорией, а за жалюзи прятались принесённые из дома два горшка с геранью и мятой, создавая едва заметный приятный аромат.