– За столом лучше…
– Нет, будут кикиморами стыть, если груз с души не скинут…
– Гуща-бек, ты меня с земли в седло посадил!
– Вот-вот… И Акбарсу шепни – всё хорошо будет. Знаю я те слова, от которых бабы ваши завизжат и сами за мёдом побегут!
– Гуща-бек, я сейчас с конём запляшу!
– Сам бы раньше открылся – не маялся…
А кони уже выносили на широкую луговину, пологим склоном тянувшуюся к селу – посаду у речушки, из которого уже вылетала с гиканьем, криком куча всадников, толпа-скопище… И вдруг на полпути разом по неуловимому сигналу раскатилась в гибкую охватывающую лаву; с безукоризненным соблюдением дистанции каждым всадником и конём начиная замыкать выехавшую кавалькаду, становящуюся центром круга-аркана.
– Ай да Арслан-бек: много видал, но так лаву из похода строить как бы и не было.
– Это отроки, через год на первый срок в службу к рязанскому князю пойдут.
– Таких на меч?
– Нет, эти в теремной и палатной службе дойдут, потом в городовой… Вот незадача: каждый третий обратно с невестой приедет…
…А ликующие крылья начали смыкаться, входить одно за другое,,стягиваясь, уплотняясь; уже и окружили громом – топотом разгорячённых коней.
Лошади под гущинцами заметались, стали рваться, злобно ржать, – стыл-бычился накипающей яростью только гущинский Бес – всадники махали шапками, кричали, смеялись: звонко заливался Айка – гудел колокольной октавой Гуща: между ними укладывалось горластое разнотравье …Лишь один Арслан-бек сохранял скучающее, почти сонное выражение на лице.
…Вдруг почти сомкнувшийся круг, не сдвигаясь, стал рассыпаться в волне-повороте на осы- стрелы пятков, немедленно устремившихся к кавалькаде, и когда концевые уже почти влетели на дорогу, так, что даже Гущинский Бес, стал закидываться на дыбы – так же разом повернули в протяжку, и к ним подносились и пристраивались обок дальние – в непостижимый миг оформившие два крыла-охранения из ударных копий-клиньев: пять пятков гусём бок о бок в каждом из четырёх…
– Ух ты, как же ты их в лаву развернул, свернул, в свинью составил – и никого не задели!?
– Аюташ-апа, два пятидесятника, один из них старший, сотник, общую команду даёт, второй к ней следует. На каждого четыре десятника смотрят-исполняют. На каждом десятке один старший, десятник, при четырёх нукерах и один батыр при стольких же. Десятник смотрит на пятидесятника, и его воле следует – батыр во внимании на десятника, и его приказ выполняет. На походе батыр в первом пятке, десятник во втором – на пятидесятника оглядывается. Из двух нукеров один старший, другой младший – первый на десятника-батыра смотрит, второй первому следует…
– …Ох