– Пойдемте, Шмидт, сейчас к коменданту тюрьмы, – сказал Тим. – И дальше будем эту коммунистическую шайку по-другому допрашивать.
Они поднялись обратно в кабинет тюремного коменданта. Тот, хотя принимал у себя какого-то гауптштурмфюрера-интенданта, прервал беседу и попросил того подождать за дверью. Тим, присев возле письменного стола коменданта, разъяснил, что допросы снова ничего не дали, и придется переходить к исключительным мерам.
– Вызываем D-шников? – спросил комендант.
«D-шниками» в тюрьме разговорно называли состоявшую из хипо команду D – особое подразделение охраны, использовавшееся для исключительных мер вытягивания информации из арестованных. Туда – служить за более высокое жалованье, переводили русских охранников, проявивших особую твердость и беспринципность по отношению к арестантам. Эта «команда палачей» вызывала неприязнь и у тюремных офицеров, и у других охранников, однако ее наличие позволяло немцам лишний раз не марать руки в крови подследственных и самим не заниматься тошнотворной работой.
– Вызывайте, – кивнул Тим. – Нам спускаться куда? К складу?
– Да, у нас там все эти мероприятия проводятся! – комендант снял трубку телефона внутренней связи. – Они уже оповещены, наверное, ведра уже приготовили…
– Младшего Очерета… Евгения, тоже пусть забирают, – сказал Тим. – С ним – как с остальными. Он вряд ли имеет что-нибудь сказать сам, но может быть, в его присутствии старший все-таки поддастся.
– Да, я понял! – кивнул комендант. – Соедините меня с командой D, – приказал он по телефону дежурному…
Вскоре Тим со Шмидтом, надев один шинель, а другой – плащ, вышли через более широкий и светлый, чем большинство тюремных проходов, административный коридор на частично заасфальтированный, частично поросший травой дальний двор тюрьмы, где остановились у заблокированного бокового входа в кирпичное здание хозяйственного корпуса. Над закрытой стальной дверью возвышался бетонный козырек, спереди державшийся на двух металлических столбах-опорах. Эта часть тюремного двора по краям была завалена разным отработанным хламом: пустыми ящиками и бочками, колесами от подвод, вымотанными деревянными бобинами и прочим. Просматривалась она с единственной патрульной вышки у окружавшей тюремную территорию высокой кирпичной стены старой постройки. На вышке сейчас флегматично стоял часовой в теплой куртке, каске, из-под которой темнел прикрывавший по бокам лицо подшлемник, и с винтовкой за плечами. Несмотря на холод и дующий, как и вчера, сырой ветер, он был малоподвижен, лишь поминутно мерно поворачивался то в одну, то в другую сторону, обозревая охраняемую им зону по обе стороны стены. Возле этого заблокированного входа в хозяйственный корпус привычно проводились допросы подследственных с применением крайних мер: здесь было меньше ненужных