А тем временем Очерет тайно собрал в своей квартире на 1-й Федоровской улице в юго-восточной части города целый склад оружия для диверсий, оборудовав для этого скрытый погреб. Недавно его брат Евгений, от которого он наличие оружия держал в секрете, случайно смог обнаружить вход в погреб, из любопытства заглянул туда и увидел припрятанный арсенал. Виктор настрого запретил брату где-либо что-либо говорить об оружии, но все же мальчик однажды не удержался и в разговоре с приятелем-ровесником похвастался, что скоро они с братом якобы пойдут бить немцев. Приятель, не восприняв слова Евгения всерьез, все же рассказал об этом взрослому соседу – бывшему сотруднику вспомогательной полиции, уволенному за пьянство. Тот, вероятно, желая восстановить свою репутацию, явился в политический отдел хипо и сообщил об известной ему подозрительной реплике соседа-ребенка. Русская полиция произвела в квартире братьев Очеретов обыск и обнаружила тайник с оружием: русскими и немецкими винтовками, пистолет-пулеметами, гранатами, общим числом в пятнадцать единиц, а также патронов на каждые винтовку или пистолет-пулемет в избытке. Братья были арестованы и, поскольку оружие, несомненно, было собрано и передано на хранение старшему Очерету партизанами, их делом занялась ГФП, а именно – команда Тима.
Первый же допрос братьев в полицейском управлении провел сам директор ГФП, и он же распорядился организовать в их квартире засаду, так как по своему опыту знал, что вряд ли хранитель оружия регулярно контактирует непосредственно с партизанами: скорее всего, связь осуществляется через курьера или курьеров. На удачу особо не рассчитывали, так как партизаны легко могли узнать об аресте Очеретов от их соседей, от своих агентов-наблюдателей или даже от ведущих двойную игру русских полицейских. Однако на следующий же день в квартиру арестованных братьев вошла, отперев дверь своим ключом, девушка, которая была тоже арестована. Ею оказалась двадцатилетняя Марина Иванова, бывшая работница того же завода «Ростсельмаш», на котором раньше работал Виктор Очерет. При досмотре в ее сумке был обнаружен клочок бумаги с непонятной записью химическим карандашом на русском языке. Прочитавшие записку два переводчика ГФП однозначно заявили, что буквальный ее текст не имеет определенного смысла, и скорее всего, это шифровка. Когда же почерк на записке сличили с образцами почерка находящихся в розыске лиц, выяснилось, что он принадлежит комсомольской активистке Елене Мушикьян, на момент занятия Ростова немецкой армией находившейся в городе по своему местожительству, но затем исчезнувшей.
Поскольку связь старшего Очерета и Ивановой с партизанами была налицо, и сами они казались фанатично преданными Коммунистической партии,