– Мелисса, – мама появилась в гостиной. – Что с тобой?
– Перенервничала, – я попыталась улыбнуться, чтобы не беспокоить маму.
– О чем вы говорили, милая? Все хорошо? Он тебе не угрожал?
Она уселась рядом, взяв меня за руку – прикосновение материнской руки окончательно уничтожило то странное чувство.
– Нет, он спрашивал меня о даре и обучении, – я осеклась, осознав, что про взрыв лорд Вилмот не сказал и слова. – Был вежлив и в конце попросил меня залечить его рану.
– Он мог бы обратиться и к Легусту, – мама нахмурилась.
– Думаю, он просто воспользовался удачным случаем.
– Как бы не так. Держись от него подальше, Мелисса, слышишь?
Я кивнула, хотя предостережение было напрасным – я вовсе не собиралась общаться с лордом Вилмотом. Он пугал меня… Точнее, не он, а чувства, что вызывали его присутствие.
– Собирайся, пойдем в храм, – велела мама, резко сменив тему. – И Агнессу разбуди – пойдет с нами.
– Она наверняка не захочет.
– Хочет она или нет – ей придется. Боги могут быть жестоки, – прошептала мама. – Близится непростое время, милая, и нам нужна их благосклонность. Лашнан благоволит к тебе – ты должна посещать храм чаще.
Я промолчала, не смея возразить. Мама вела себя, как Несса вчера ночью – говорила загадками и не давала ответов. Складывалось впечатление, что у каждой из них была тайна, в которую меня посвящать не собирались – это сбивало с толку и заставляло нервничать.
– И переоденься, – мама мельком взглянула на мое домашнее платье. – Ты должна быть строго в зеленом.
– Я помню, – ответила я, вставая.
Зеленый был цветом богини Лашнан, красный принадлежал Аштар, черный – Кайлашу, а синий носили те, кого одарил Нештор. Четыре божества, четыре стороны света, четыре цвета – и четыре главных храма. С рождением ребенка родители были обязаны посетить их – и оставить подношение для каждого бога в надежде, что кто-то из них обратит свой взор на новорожденного и щедро одарит.
В моей семье такая милость досталась лишь мне – ни отец, ни мама, ни Несса не обладали даром. Только лишь я. Это делало меня особенной – хоть родители и любили нас с Нессой, ко мне внимание было более пристальным, и я постоянно чувствовала эту ношу ответственности – нельзя делать ничего, что могло бы расстроить богиню.
Иногда меня так и подмывало надеть один из запрещенных цветов – синий был моим любимым, однако мама всегда оставалась начеку. Весь мой гардероб состоял из зеленых и белых оттенков, потому что первый воздавал почести богини, а второй считался нейтральным.
Я завидовала Нессе, которая могла носить, что душе угодно, и делать все, что захочется, не опасаясь гнева богини. Я завидовала девушкам, которые надевали