Когда я ступила на лестницу, с высоты которой открывался вид на холл первого этажа, гостей уже не было. В центре стояла растерянная мама – в тонком халате, накинутом поверх ночной сорочки, с распущенными волосами, она изумленно озиралась вокруг, словно не могла поверить в то, где находится.
Рядом с ней, как пойманная в силки пташка, билась Уинифред.
– Госпожа, пойдемте в столовую, выпьем чаю, – уговаривала она, заламывая пухлые пальцы. – Я вам приготовлю успокаивающий отвар, добавлю меда… Леди Далия…
Уинифред боязно прикоснулась к руке матери, пытаясь осторожно увести. И моя мама, спокойная, сдержанная женщина, всегда хорошо относившаяся ко всем слугам, вдруг ударила ее по руке и взвизгнула:
– Нет!..
Больше я не могла молча стоять и притворяться, что меня здесь нет.
– Мама, – тихо позвала я, напуганная увиденным. – Что случилось?
Подняв на меня заплаканные глаза, она вздрогнула. Очевидно, не ожидала, что я могу увидеть ее в таком состоянии.
Надо отдать ей должное – что бы ни происходило, мама всегда оставалась прежде всего леди Далией. Она была третьей дочерью разорившегося лорда Монбле. Выросшая среди роскоши, в окружении слуг, стремящихся угодить ей, леди Далия, тем не менее, не утратила человечности – а когда ее отец обеднел, с достоинством вышла замуж за господина Рэнфли.
На большее мама рассчитывать не могла – ввиду отсутствия титула или приданого, однако Ричарду не нужно было ни то, ни другое. Он хотел крепкую семью, уютный дом и детей, в результате чего появился наш небольшой, но красивый и ухоженный особняк на улице Роуд, и мы с Агнессой…
– Иди к себе, Мелисса, – мама справилась с эмоциями и гордо выпрямилась.
– Но мама!
– Иди. Утром поговорим, – в тоне зазвучали непоколебимые нотки.
Послушавшись, я уже развернулась, чтобы удалиться в свою спальню, как вдруг поняла, что меня смутило – отец!
– А где папа?
– Его срочно вызвали, – донесся до меня подрагивающий голос матери – верный признак подступающего гнева. – Мелисса, не испытывай мое терпение.
Теперь-то точно стоит послушаться. Я вернулась в свою комнату, юркнула в не успевшую остыть постель и крепко призадумалась. На смену сну пришли странные, пугающие мысли: почему мама так разнервничалась, что даже ударила служанку? Уинифред – единственное, что осталось от ее жизни в замке. Да, с собой в дом мужа мама не привезла ни денег, ни украшений, но с ней была верная Уинни…
Какое событие могло вышибить из леди Далии самообладание, отточенное годами?
Проворочавшись до утра в кровати, внезапно вставшей неудобной и жесткой, я покинула ее с первыми лучами солнца. Торопливо умылась в купальне, расчесала волосы, заплетя их в косу, надела домашнее платье – простое, с длинными рукавами, достигавшее лодыжек, оно было моим любимым из-за насыщенного цвета и мягкой ткани.
Когда я спустилась в столовую, то обнаружила, что мама уже не