Старый служитель дремал в холле гостиницы, устроившись в большом кресле с загибающейся спинкой. Вооружившись свечой, он повел их наверх по лестнице. В молчании они следовали за ним, мягко утопая ногами в толстом ковре, покрывающем ступеньки. Она шла позади портье, наклонив голову вперед, хрупкие плечи пригнулись как под какой-то ношей, и платье туго облегало ее стан. Он был способен сейчас схватить ее, прижать, стиснуть ее бедра руками, ибо руки дрожали от желания, и только с силою вдавив ногти в ладони рук, он сдерживал неистовый порыв тела. Портье приостановился, чтобы поправить оплывающую свечу. Они тоже остановились, несколькими ступеньками ниже. В тишине Габриэл мог слышать, как падают на подносик кусочки воска и как колотится в грудной клетке его сердце.
Проведя их по коридору, портье отворил дверь номера. Он поставил на туалетный столик свою шаткую свечу и спросил, когда они прикажут их разбудить.
– В восемь, – сказал Габриэл.
Портье указал на электрический выключатель и начал бормотать извинения, однако Габриэл прервал его.
– Нам никакого света не требуется. Света с улицы вполне достаточно. И я бы вам предложил, – добавил он, показывая на свечу, – забрать этот замечательный прибор, если вы будете так любезны.
Портье взял свечу несколько замедленными движениями, не сразу усвоив новую для него идею. Потом он невнятно пожелал им спокойной ночи и удалился. Габриэл запер дверь.
Неживой свет уличного фонаря протянулся длинным лучом от окна к двери. Сбросив на диван шляпу и пальто, Габриэл подошел к окну. Он глянул на улицу, пытаясь хоть слегка успокоить свои расходившиеся чувства. Отвернулся от окна, стал спиной к свету, облокотясь на комод. Она тоже сняла шляпу и пальто и сейчас стояла перед большим трюмо, развязывая пояс платья. Несколько мгновений он наблюдал за ней, потом негромко позвал:
– Грета!
Медленно она отвернулась от зеркала и в луче света пошла к нему. Лицо ее было таким серьезным, таким усталым, что слова замерли у Габриэла на устах. Нет, сейчас не время еще.
– У тебя усталый вид, – сказал он.
– Я правда слегка устала, – ответила она.
– А ты не захворала случайно?
– Нет, устала просто.
Она достигла окна и остановилась, глядя на улицу. Габриэл помедлил еще немного и, борясь с подступающею скованностью, решительно произнес:
– Да, кстати, Грета!
– Что?
– Ты знаешь этого беднягу Малинза? – сказал он скороговоркой.
– Да, а что с ним?
– Понимаешь, он, бедняга, в сущности, неплохой парень, – продолжал Габриэл неестественным тоном. – Он мне отдал тот соверен, что я давал ему взаймы, и я, право, не ожидал этого. Так жаль, что он не держится подальше от этого Брауна, он, право, неплохой парень.
Сейчас