Тетушка Кейт повторила, что таков устав, и на этом все. Но мистер Браун все еще не мог понять. Тогда Фредди Малинз объяснил ему, напрягая все силы, что монахи стараются в возмещение за грехи, творившиеся всеми грешниками во всем мире. Объяснение получилось не очень отчетливым, поскольку мистер Браун, ухмыльнувшись, сказал:
– Мне такая мысль очень нравится, но, может, пружинная кровать подошла бы им еще лучше, чем гроб?
– Гроб напоминает им о ждущей их участи, – заметила Мэри-Джейн.
Тема клонилась в печальные материи, и потому ее погребли во всеобщем молчании, на фоне которого можно было слышать, как мать Фредди Малинза негромко и невнятно говорит своему соседу:
– Они такие хорошие люди, эти монахи, такие набожные.
Сейчас за столом передавали по кругу изюм и миндаль, фиги, яблоки, апельсины, шоколад и конфеты, и тетушка Джулия приглашала всех взять по стаканчику шерри или портвейна. Мистер Бартелл Д’Арси вначале отказывался, но одна из соседок коснулась его локтем и шепнула что-то, после чего он сразу позволил налить свой бокал. По мере того как наполнялись последние бокалы, беседа постепенно смолкала. Настала пауза, нарушаемая лишь скрипом стульев и бульканьем льющегося вина. Все три мисс Моркан обратили взоры вниз, к скатерти. Там и сям кто-то кашлянул, и тогда кое-кто из джентльменов мягко постучал по столу, призывая к тишине. Тишина воцарилась, и Габриэл, отодвинув свой стул, поднялся.
Постукивание сразу усилилось, уже в знак подбадриванья, и потом враз стихло. Габриэл, опершись на скатерть обеими подрагивающими ладонями, нервно улыбнулся собравшимся. Встретив глазами ряд обращенных к нему лиц, он перевел взгляд на люстру. Из гостиной доносилась мелодия вальса, и порою был различим шелест юбок, которые задевали за дверь. Быть может, снаружи на набережной стояли люди в снегу, смотрели на освещенные окна и слушали доносящуюся мелодию. Воздух там был чист. Дальше лежал парк, в котором ветви деревьев гнулись книзу под снегом. На памятнике Веллингтона лежала поблескивающая шапка снега, посылающая свой блеск на запад, к белым полям Пятнадцати Акров.
Он начал:
– Леди и джентльмены, в этот вечер, как и в прошлые годы, на мою долю выпал приятный долг, но я боюсь, что мои ораторские способности слишком скромны, чтобы достойно справиться с ним.
– Ну уж нет! – вставил мистер Браун.
– Но как бы там ни было, я прошу вас учесть мои благие намерения и уделить мне немного минут, в которые я попробую передать вам владеющие мной чувства.
Леди и джентльмены, мы далеко уж не в первый раз собираемся под этим гостеприимным кровом, вокруг этого гостеприимного стола. Не в первый раз мы пользуемся плодами – или не лучше ли сказать, становимся жертвами – радушия неких добрых дам.
Он кругообразно повел рукой в воздухе и сделал паузу. Все рассмеялись или улыбнулись, глянув на тетушку Кейт, тетушку Джулию и Мэри-Джейн, у которых выступил довольный румянец. Уже уверенней Габриэл продолжал:
– Сменяются