Эши вертел головой в недоумении. Он рассчитывал, что весь их отряд безумцев, готовых пробраться в самое охраняемой поместье Ашмазира, поспешит с созданием такого плана, благодаря которому их сердца ещё будут биться, когда придёт время делить улов. Но увы – у каждого нашлось нечто поважнее выживания.
Кроме Руя, конечно.
– Что скажешь? – шепнул он, помогая брату встать с дивана. – Я аж разгорячился весь. Ух, как представлю!
– Что ты представишь? – проговорил Эши, застыв у выхода под тяжёлый взгляд Фаттак. – Как стража Аганнара накормит нас собственными яйцами?
– Всё будет отлично, просто поверь, – Руй приобнял его и потащил к выходу. – Пойдём, попросим тебе лежанку. Поспишь как следует, а там и обсудим, что я придумал. А потом… Когда дело закончится, я закажу статую самого себя из чёрного мрамора и выкуплю дом сраного Аганнара.
– Брат, – Эши осёкся. Давно он его так не называл. – Слушай, ты слишком-то рот не разевай, хорошо? Я так понимаю, на это дело пойдёт половина Зан-ар-Дума. Наш отряд, какие-то ребята этого Ахота… И боюсь представить, какую долю получит Скорпион.
– Расслабься, лады? Фаттак ещё ни разу не ошибалась.
«Не ошибалась или просто не имела возможность ошибиться?»
Эши давно усвоил разницу. Не раз ему встречались люди, чья непогрешимость держалась лишь на том, что они не доводили дела до возможности устроить ей проверку. Они планировали, они думали, они советовались. Они находили любой повод, чтобы отсрочить важнейший, последний шаг. То тому мешала погода, то боги не благоволили спешке.
Что же, совсем скоро они выяснят, чего стоила непогрешимость Фаттак. Не то через восемь, не то через десять дней.
Глава 6
Красные знамёна сползали со сторожевых башен, обрамляя врата. Обычно наглухо закрытые, в день новолуния две тяжёлые деревянные створки распахнулись, чтобы впустить на главный плац гарнизона вереницу ашмазирских сыновей. Скорбным шлейфом восходила к небу пыль из-под десятков ног.
Семьи шли следом: шли и скорбели. Скорбь эта опережала само время, скользящее по сверкающей чешуе Шепзириара тугим переплетением нитей. Их сыновья ещё были живы: они дышали, а сердца их бились даже рьянее обычного, но во взглядах родителей уже отпечаталась утрата, которой ещё предстояло случиться.
Руй вышагивал впереди, широко вынося колени вперёд. Подбородок кверху, глаза сощурены – он явно старался походить на законников, что патрулировали улицы Ашмазира. Отец едва поспевал за стремительным маршем старшего сына, и Эши пытался не отстать, хоть ему и приходилось останавливаться, чтобы дождаться запыхавшихся маму и сестру.
– Брейхи!
Знакомый голос раздался с того места, где неровная вереница ашмазирцев сбивалась в одну толпу перед высокими бревенчатыми баррикадами. В середине, перекрыв единственный