Сразу после этого ужаса, в пойме реки Туркужин, у родника Тлепша, провели трехдневный обряд жертвоприношения…
Долго думала над поступком брата. Свидетельств тому, что расскажу дальше у меня нет, но, думаю, моя гипотеза имеет право на жизнь.
84
Груши, как уже написала, не стало в 85-м, а за десять лет до этого, в 75-м, у моих Апсо не стало ни калитки, ни ворот (собак и замков у них не было вообще никогда)…
Плетеные ворота сняли в дни похорон старшей дочери Шухиба, той, что полюбилась румынскому офицеру. Она в замужестве жила в другом селении, но завещала сыновьям похоронить ее в Туркужине.
Народу на похоронах было много. Ворота мешали и их временно сняли; убрали вместе с изгородью. В дни похорон и следующих сразу поминок, согласно обычаю, во дворе и под навесами расставили столы и кормили людей, в то время как в огороде и в тылу дома резали и разделывали скотину, раскладывая мясо на равные части, чтобы раздать, в составе отдельных Iыхьэ, долей, частей.
Чтобы никого не забыть составляли списки всех, кто есть, помечая, кто приехал на похороны и сколько денег принес, кто не смог приехать по болезни или иной причине, но все равно передал деньги или еще что, и так далее.
Делая Iыхьэ следили, чтобы не забыть семьи, куда дочери рода вышли замуж, и откуда сыновья рода взяли жен; нужно было учесть свекров и тестей, золовок и деверей, соседей свекров, сделавших пожертвование, или соболезновавших теперь, или когда-то, по случаю смерти кого-то еще; и так далее.
По ходу составления долей обсудили вопрос собирать или нет отдельные пакеты детям, так называемые сабий Iыхьэ, детские доли. Итогом решили сделать детям отдельные маленькие доли.
Вопрос составления во время похорон и поминок отдельных долей для детей (без сырого мяса, сыпучих продуктов, но состоящих только из вкусняшек) в тот период был на стадии общественных обсуждений, потому оставлялся на усмотрение устроителей; никакие решение не осуждалось и не порицалось.
Кроме того собирали, причем в ускоренном порядке: «Быстро-быстро, он уже уезжает!» – пакеты водителям, помогавшим на похоронах; особую, почетную, долю с полотенцем, мылом и одеколоном класса люкс, выделяли эфенди; такие же доли, может, чуть проще, выделялись для омывавших тело умершей; а чтецам Корана к тому же прибавляли еду со стола, потому что: «Они ничего не ели по причине занятости чтением»…
Пока одни раскладывали сырое мясо, другие мясо варили, жарили требуху, варили пасту, месили тесто и пекли традиционные пышки, лакумы, резали сыр и так далее.
Затем соболезнующих рассаживали за поминальные столы, разносили горячее, затем убирали со стола и вновь рассаживали следующую партию соболезнующих.
85
Я это к тому, что в суматохе, сопровождавшей похороны, никто не заметил, как, приняв за