Но на этом неприятности Ивана Петровича не закончились. Уже выезжая на привокзальную площадь, он услышал звон станционного колокола, потом длинный гудок паровоза, и сразу же от волнения легкая испарина покрыла лоб Ивана Петровича. Втайне надеясь успеть, он вбежал на платформу вокзала, но только и увидел, как последний вагон поезда быстро удаляется от него.
«Видимо, не судьба», – подумал Иван Петрович, и готов был уже смириться со своим положением, как вдруг услышал женский голос: «Простите, сударь. Мне крайне неудобно обращаться к вам, и всё же, вы не будете столь любезны оказать мне услугу».
У Ивана Петровича бешено забилось сердце. Перед ним стояла она, такая нежная, прекрасная, словно только что распустившийся цветок. Он стал нервно разглаживать свои волосы. Попытался что-то сказать ей, но из его уст доносилось только невнятное бормотание. И только спустя какое-то время ему удалось успокоиться:
– Извольте-с.
– Видите ли, я приехала домой раньше, чем ожидалось, и конечно за мной не успели выслать экипаж. И вот сейчас я в некотором недоумении и право не знаю, что делать. Не будете ли вы столь любезны подвезти меня?
Дарья Степановна, сказав всё это, засмущалась и опустила глаза, дабы не выдать своего расположения к Ивану Петровичу.
Чувствую, чувствую, как беспокойные читатели сейчас нервно елозят на стуле и пробуют докричаться до меня, обзывая моего героя валенком, недотепой, тюфяком, растяпой. И – каждый норовит дать ему советы в столь щепетильном вопросе. Но могу вас уверить, что Иван Петрович – человек не робкого десятка. И то что на вокзале он несколько растерялся, так это скорее от неожиданности. Так что как только он пришел в себя, у него верно завязалась беседа с Дарьей Степановной. И приехавшие на поезде пассажиры могли бы вас заверить в том, что далее Дарья Степановна и Иван Петрович уже вместе отбыли на пролетке в неизвестном направлении.
Что было дальше, мне неведомо, потому как по делам службы я был отозван в столицу, и вот сейчас, направляясь на новую квартиру, думаю, что иногда холодными зимними вечерами, сидя у камина, я еще не раз вспомню эту романтическую историю.
Когда проснулся, прямо перед собой, на моей руке я опять увидел этого злорадного, склизкого червяка. Он вальяжно развалился, подперев голову своим хвостом. И мечтательно так, растягивая слова начал читать нотации, глядя, куда-то поверх меня.
– Ну, что ж, я скажу тебе. Для первого раза не плохо, но сыровато, сыровато. Над этим текстом еще поработать надо. Линию сюжета освежить, так сказать. Сегодня проработаешь текст, я проверю. А завтра принимайся за новый рассказ. Да, смотри у меня, без шуток.
С этими словами, червяк уполз, и я его больше не видел.
Утром следующего дня, решил расслабиться, и побольше повалятся. Но не тут то было. Кто-то сильно укусил меня, да так, что я подпрыгнул с постели. И тут я услышал опять это мерзкое: