В голосе Леля звучала бесконечная усталость. Впервые услышав деревенские толки про лесное чудище, он полгал это дело куда менее запутанным и, возможно, требующем от него чуть меньшего количества общения с людьми.
Теперь же на его перерезанном черт знает когда в последний раз чищеным ножом горле смыкал свой удушающий захват вязкий воздух зачарованного черт знает кем леса. Где-то в чаще прятался жаждущий человеческой плоти упырь37, а прямо перед ним стоял мужчина, непонятно как умудрившийся сотворить этого самого упыря из тела собственного младшего брата.
Для одного захудалого духа любви и страсти в истории было многовато неизвестных. О постоянно растущем уровне опасности думать не хотелось вовсе. В любой момент их могло настичь то, что в лоскуты порвало тело несчастного авара.
"Путеводная звезда Нави" – так в тайне от величественной матери, нарекли его в Прави благонравные боги, впрочем, особо не заботясь о том, чтобы их не услышал кто-то другой.
Лель мысленно усмехнулся. Так вышло, что сейчас он приложил достаточно усилий для того, чтобы в очередной раз оправдать свое прозвище. Энергия Нави была повсюду. Пробираясь болотным смрадом в глаза, нос и уши, она будто бы заполняла собой все существо загнанных ею словно дичь путников.
Даже будучи духом, Лель явственно ощущал пробирающий до костей могильный холод и медленно, но верно иссякающий поток сил. Если прошлые путники оказывались в той же западне, что и они сейчас, то не было ничего удивительного в том, что ни один из них так и не вернулся к родным – обычному человеку здесь долго не протянуть.
Оттого сильнее всего прочего Леля удивляла та уверенность, с которой до сих пор стоял на ногах его несостоявшийся убийца. Находя при том в себе силы на гнев, всполохи которого то и дело сверкали в обращенном к нему взгляде.
– Мой брат в опасности! Он умирает! – не унимался Деян.
Он явно хотел взмахнуть руками, однако же правая, прижимавшая ранее к шее Леля нож, отозвалась исключительно жгучей болью и, более не желая исполнять желаний хозяина, едва двинувшись, вновь безвольно повисла вдоль его тела. Данное обстоятельство, казалось, разозлило мужчину лишь сильнее.
– Отвечай! Где он?!
Едва отступившая в момент вспышки, окружавшая их тьма, за доли частей вновь заполнила лёгкие. Раздавшийся в тишине мёртвого леса задушенный крик будто оставил в теле мириады жалящих внутренности говорящего мушек.
Деян зашелся в приступе сильнейшего кашля. Слова Леля вызывали в том боль по иным причинам.
– Еремей уже давно мертв, – наконец произнес он, разом разрубая что-то болезненно сжавшееся в собственной душе. – То, что сейчас с нами в лесу, лишь истерзанный отголосок его короткой и, по всей видимости, нелегкой жизни. Этот упырь – лишь тень, удерживаемые телом крупицы страдающей души твоего брата.
–Не… не говори так. Дыхание мужчины становилось всё тяжелее, из чего следовало, что