– Ну, может, и нашёл. Простофилям часто везёт. Украсть-то кишка тонка.
– Ты знаешь, как их обменять?
– Знаю, конечно, в банке.
– В каком банке?.. Слышь, Егор, может, поменяешь? Тратить вместе будем.
– Это правильно, что ты ко мне обратился. Другой бы облапошил тебя, лаптя. Вот что, менять надо небольшими суммами, чтобы подозрения не было. Айда завтра! Чего откладывать? А деньги перепрятать надо.
Завернув чемоданчик в газету, Егор небрежно подхватил его подмышку, и приятели вышли на заводской двор, тускло освещённый фонарями. Во дворе никого не было, только раскачивающийся под порывами ветра фонарь выхватывал из темноты то мусорный бак, то груду металлолома. Егор вальяжно достал папироску и закурил.
– Чего стоим? – приплясывал от нетерпения Ваня.
– Погодь. Вдруг кто за нами наблюдает. Заспешим – подозрительно покажется. А так – стоим курим, моцион совершаем.
Затушив окурок носком ботинка, Егор двинулся в сторону речки.
– Куда мы идём?
– Я вырос здесь, на заводе. Я этот завод и все прилегающие территории пацаном облазил. Каждый кустик мне знаком. Так что вперёд.
Заводской двор стал уходить вниз, следуя изгибам крутого берега. Егор отогнул в дощатом заборе доску, и, просочившись в открывшееся отверстие, ребята выбрались по ту сторону забора. Над рекой склонилось несколько чахлых деревьев с застывшими голыми ветвями, а из снега, как занозы, торчали кусты. Егор направился к чёрному остову старого баркаса, напоминавшего выброшенного на берег дохлого кита, пролез в рваную дыру, зияющую в днище, в кромешной темноте чиркнул спичкой, на несколько секунд выхватив из темноты заржавленные внутренности судна. Осторожно ступая, то и дело останавливаясь, чтобы достать новую спичку, он подошёл к ящику, напоминавшему своим видом корабельную топку, отодвинул скрипящую дверцу и сунул внутрь завёрнутый в газету чемоданчик. Затем закрыл дверь и отряхнул руки.
– Ну, вот и всё, – сказал он. – Теперь можешь спать спокойно. Деньги в надёжном месте. Никто у тебя твоё сокровище не уведёт.
Тем же путём заговорщики вернулись в казармы.
На следующий день приятели запланировали поход в банк. Для этой цели они, по наущению находчивого Егора, намазались перцем, стянутым из столовой и, со слезящимися глазами, имитируя надсадный кашель, заявились в медсанчасть к фельдшеру. Тот поставил им градусники, обнаружил высокую температуру (перец не подвёл!) и выписал им больничный, пока на три дня. Но друзьям этого было более, чем достаточно.
Вернувшись в казарму, они, вместо того, чтобы улечься на койки, смыли с себя разъедающий перцовый настой. Егор облачился в добротный серый костюм, который хранился у него для торжественных случаев, и щеголевато подвязался шейным платком. Деньги он небрежно растолкал по карманам. К зданию банка подъехали в экипаже.
– Знаю, дороговато, – сказал Егор, заметив, как вытянулось лицо Вани, когда он расплачивался с извозчиком крупными деньгами, – но, во-первых, плачу я, во-вторых, к банку в пролетке подъезжать несолидно. Чтобы