– Как же без отца? Кто будет кормить семью, зимой ведь на полку зубы положишь, – спросил Саша дядю Егора.
– Ты будешь кормить, пойдешь сначала на работу к купцу, узнаешь, как они, кровопийцы, живут. Я пойду поговорю с мещанином Пименовым, а потом ты придешь к нему по найму, – предупредил дядя Егор Сашу. Саша дергал кнутом уздечку коня, бодро улыбнулся:
– Добро тогда, пойду поработаю, а, может, на завод лучше? – пожал плечами перед дядей, вроде согласившись работать, Саша, но только на завод хотелось ему попасть, на место арестованного охранкой отца.
– На завод! Подрастешь, осмотришься – и будешь трубить на заводе. Кем хочешь: токарем или слесарить? – задавался вопросом Егор Антонович, продолжая пахотный труд. Саша держал коня за уздечку.
– Видишь, брат, какие дела: если уволится наш брат рабочий с завода, значит, лишится надела земли и жилья, нищим по миру пойдет. Земля-то заводская, нам в аренду дана, значит, выходит, наш брат рабочий, как крепостной, у заводского начальства, – рассуждал, разговаривая с племянником, дядя. – В кабале мы, братец, в кабале, – разговаривал он с пареньком. Сашка наматывал на ус.
– И все ж хочу быть рабочим.
– Будешь, только кем? Токарем? Ты так мне и не ответил.
– Хочу на токарное пойти, – заявил Саша дяде и, подумав, спросил: – Правду говорят, что отца арестовали за то, что он против царя пошел?
– Было такое, товарищ Саша, – вздохнул дядя Егор.
– А почему?
– Царь плохой оказался, кровопийца, никакой он не добрый… Кончилась у нашего брата рабочего вера в доброго царя, – содержательно объявил дядя племяннику, сказал, как есть, ничего не утаивая. Саша запомнил этот разговор на всю жизнь.
«Бога нет, царь плохой, помещики и капиталисты – кровопийцы, попы – лгуны и мошенники» – начал усваивать Саша. Тогда он не знал, что недели три назад, апрельским утром 1904 года, прогуливаясь взад-вперед вдоль стен Петрозаводского централа, Михаил Калинин разговаривал с узниками из политических.
– Вы сами видите, товарищи, революция разгорается, классовая борьба обостряется, армия борцов растет и крепнет. Враг не дремлет и направляет все усилия, всюду, везде репрессии усиливаются. Еще не раз и не два, а много-много раз придется побывать в переделке. Я глубоко верю в торжество рабочего класса, и в пробуждение многомиллионного крестьянства. Только глубокое убеждение внедряет в мое сознание непоколебимую веру в светлое будущее, веру в то, что в конце концов победа останется за трудящимся классом!..
Приговоренный судом к двум годам ссылки, Александр Меркушев внимательно вслушивался, о чем говорит маленький, с бареткой прибывший в Петрозаводск с этапа опытный большевик.
– Какой сегодня день? – спросил у революционера Правдина Александр Меркушев. – Кажется, 19 апреля, ответил Правдин.
– Да, в тюрьме время не наблюдается, – говорил он, наклоняя