Из всего этого следует, что моя красота нередко застревала костью в горле сестёр, но один случай я помню особенно хорошо. Тони тогда было двадцать восемь лет. Ей казалось, что она засиделась в девках, и это мнение вполне разделяли поселковые кумушки-бездельницы, наши соседки.
В какой-то момент старшенькая расцвела. В её печальных глазах стали мелькать искорки, резковатые движения приобрели мягкость, а на лице появилось выражение нежной мечтательности. В чём дело, мы поняли, когда однажды она объявила, что в среду познакомиться с нашей семьёй приедет её будущий жених.
Пока воодушевлённая Тони хлопотала на кухне, мы с Ивой и Никой решили показать гостю сад. Малышка Вероника нашла какую-то гусеницу, они с Ивой остановились, чтобы подробно её рассмотреть, и отстали. А мы с Тониным женихом углубились в заросший сад, бродили по его извилистым тропкам, ловили друг друга, прятались за деревьями, я заливисто хохотала над его плоскими шутками, а его взгляд странно светился, и неожиданно он предложил мне сбежать от всех. Что мы и сделали. Мы украдкой выскользнули через заднюю калитку, вызвали такси и тайком смотались в город. Полночи до одури плясали в каком-то баре, потом переспали в гостинице, а утром я как ни в чём не бывало явилась домой.
Тони не сказала мне ни слова. Лицо у неё было осунувшееся и бледное – ни кровинки; счастливые искорки погасли, и под глазами залегли тонкие глубокие морщинки. После этого мы не разговаривали почти три года. То, что я восприняла как очередное развлечение, оказалось для неё глубокой раной. А потом она уехала во Францию…
Чёрт, зачем я сейчас вспоминаю об этом?.. Я и так хорошо знаю, что у Тони есть причина ненавидеть меня.
И я знаю, что такие причины есть и у других сестёр – у каждой своя.
Но неужели кто-то из них мог…
Вьюга за окном усилилась. Внезапно мне стало холодно и появилось лёгкое головокружение.
Я дотянулась до тумбы, запила водой альбетокс, включила ночник над кроватью и забралась под одеяло с ногами.
Вместе с приглушённым светом в комнату проникло уютное таинственное тепло.
В руки скользнул телефон с глубокой царапиной неясного происхождения.
Ива в сети – оповестил Вотсап.
И волнение встряхнуло мою застывшую душу. Что-то она поведает?..
Мне казалось довольно странным, что в новостях нет никаких упоминаний о моём присутствии в «Сороке» в тот вечер.
Получается, меня никто не видел, в то время как Яну видели двое свидетелей и ещё один разговаривал с ней по телефону. Какая-то клиентка…
Наконец, прервав бесплодные рассуждения, я нажала на вызов, и сосредоточенное лицо Ивы в дорогих круглых очках появилось на экране.
Глава седьмая
– Привет,