– Самое отвратительное то, что я ничего не помню… – добавила я и тут же пожалела о своих словах.
– Совсем ничего? – искренне ужаснулась Ива. – Даже самого убийства?!
– Да какого убийства?! – Я гневно оттолкнула от себя страшное слово. – Как я могу помнить то, чего не совершала?!
Ива молчала. Лицо её было обеспокоенным и напряжённым.
Я тут же зашлась в грудном кашле.
– Да, это выглядит невозможным, Фло. Однако ты, кажется, сделала это.
Сестра казалась очень расстроенной.
Внезапно я ощутила себя мышонком в огромной тёмной коробке, из которой невозможно выбраться. И лишь собственные воспоминания могли бы помочь мне перелезть через её высокую стену, чтобы узнать, что же всё-таки произошло в особняке. Но именно они так некстати провалились за шиворот забытого дня.
Ну хоть что-нибудь возможно вытрясти из этого ботана в юбке?!
– Давай рассказывай о звонке! – приказала я.
Ива шумно втянула ноздрями воздух, как всегда бывало, когда она волновалась, и начала:
– Я уже спала, когда ты позвонила. Хорошо, что я одна в палате, а то ты бы всех перебудила! Сначала это было какое-то невнятное бормотание, и я сразу поняла, что ты пьяна…
– В какой палате, Ива? – перебила я.
– Так я уже неделю валяюсь с холециститом в первой городской… – Сестра переместила камеру вниз, и на экране появились её ноги в открытых тапочках винного цвета. – Плюс ещё палец сломала, – она пошевелила аккуратными пальчиками, один из которых был забинтован. – Навернулась на льду после папиного юбилея. Поэтому приехать к тебе, сама понимаешь, не смогу…
Губы мои превратились в узкие полосочки, я вжимала их в себя, чтобы они не так сильно дрожали.
– О господи… Отец с сердечным приступом, ты с печёнкой и пальцем, я без памяти… Сочувствую, Ива.
– Спасибо, Фло. Да мне уже скоро на выписку. – Сестра вновь явила мне своё печальное лицо в очках.
– Отличная новость, – невесело усмехнулась я. – Ну так что же дальше?
– Потом я начала разбирать отдельные слова. «Я убила человека, – говорила ты и горько плакала. – Я убила его, убила… Я ударила его топором, и вот он лежит передо мной в гостиной. Мне страшно, Ива! Что мне делать, сестрёнка? Он совсем не дышит, я боюсь, Ивушка…» Ты сильно кашляла, вот как сейчас. Я, конечно, не поверила, подумала, что это дурацкая шутка.
– Ничего себе шутка… И почему же я его… ударила?.. – прошептала я едва слышно.
– Картина, – подсказала Ива. – Ты упомянула о какой-то картине. Вроде бы ещё раньше, дня за три до случившегося, вы договаривались, что он тебе её продаст. Ты звонила ему и назначила встречу. На кой чёрт она сдалась тебе, Фло?
– Что за чушь, Ива… – Я стойко держалась, хотя сомнение всё же запустило в душу корявые щупальца. – Какая картина?! Я ни черта не разбираюсь в живописи! Я не знаю ни о какой картине, впервые слышу об этом художнике и никогда не звонила ему… И зачем мне назначать встречу в Щепнёве? Почему не у себя, не у Алекса?
– Это