Напитки Моряны чаще всего дегустировали Мужицкий и Запоев, с левого берега за самогоном наведывались Блогов и Цапырин. Кривцов навещал Моряну по велению Лиды. До знакомства с Федором она пила умеренно много, грустя по жизни в городе с погибшим на стройке мужем. С Кривцовым Лида добавила хмельного экспромта в неряшливый деревенский быт. Федор не отставал от подруги. За двенадцать лет, проведенных в Рыбацком, он превратился в косматого, дурно пахнущего туземца, чьи жизненные интересы компактно умещались на дне стакана, наполненного этилосодержащим напитком.
Однажды, когда Кривцов с Лидой валялись в кромешном забытье после совместной попойки, в Рыбацком появилась Варвара. Она приехала с единственной целью – вытащить сестру из житейского мрака и увезти с собой в Липецк. Глядя, как вздорную подругу грузят в лодку крепкие приятели непрошенной гостьи, Кривцов опасался, что его изгонят из покосившегося приюта. Но хлипкий немецкий дом Варвару не заинтересовал. Не проявила она любопытства и к нетрезвому его обитателю. Из лодки, сдерживая порывы сестры броситься в воду, Варвара крикнула Кривцову:
– Смотри, дворец не пропей!
Без Лиды Федор прожил четыре года. Поначалу он по ней тосковал. В монотонных осенних дождях, летаргических зимах ему мерещилась поблизости похищенная подруга. Противная, наглая, но все же близкая, почти родная.
Наконец Кривцов успокоился. Лида не тревожила его даже во снах. Он окончательно замкнулся в себе. Вел тихую жизнь одинокого пропойцы. Пару раз в месяц Мужицкий с Запоевым наведывались к соседу проверить не тронулся ли тот рассудком. Приносили Кривцову свежей рыбы, брали с собой на промысел. На ночь в заливе они ставили сети и рано утром везли улов на рынок в Залесск. Браконьерило в Рыбацком почти все трудоспособное население. Со спиннингами умело обращались даже пенсионерки. После водки и самогона рыба была тут вторым стратегическим продуктом. Кривцов браконьерил только за компанию. Себе на уху он обычно ловил с мостков от дома, иногда в разведанных местах поджидал карася, реже – на веслах выходил в залив.
Как-то, после знакомства с Рыжим, Кривцов, находясь на дежурстве и соблюдая инструкции, данные Агаповым, по обыкновению после второй включил видеомагнитофон. Фильмотеку Скарбалюса он выучил наизусть. Советская классика давно уже превратилась в фоновую заставку, отвлекавшую от воя сквозняков и настойчивых постукиваний на чердаке.
В тот вечер Кривцов смотрел «Большую перемену». Он растянулся на тахте и дежурно посмеивался над актерскими манерами великолепного Кононова. В момент отражения Нестором Петровичем пенальти видеомагнитофон издал щелчок, брякнул чем-то жизненно важным, и Северов, уменьшившись до муравьиных размеров, вместе с мячом исчез с почерневшего экрана.