– Так ты ж у нас настоящий лекарь!
Вообще, открытий в области врачевания мы за сравнительно небольшой срок пребывания в Минске сделали множество. Узнали, например, каким образом связана сердечнососудистая система с ЦНС (центральная нервная система), с ВНС (вегетативная нервная система), с лёгкими, печенью, почками, а также со сном, питанием, курением, алкоголем. Понятие «фитотерапия» перестало быть для нас пустым звуком: раньше мы мяту ни за что не отличили бы от любого другого сорняка, пустырник – от обыкновенной колючки, теперь достаточно было одного взгляда, чтобы сказать: это мелисса, а это – чистотел. А ещё были хатха-йога, бег трусцой по Амосову, закаливание по Иванову.
Какими открытиями ещё мы могли похвастать?
Ещё одним и, пожалуй, самым главным: тем, что смешного (как ни крути) в нашем вынужденном медликбезе было мало. Уж где-где, а в постижении симптоматик тех или иных заболеваний мы бы (и в большей части Бела!) с удовольствием повременили бы лет эдак на «двадцать-тридцать-пятьдесят».
– Уж не столетия ли ты собралась пожить? – поинтересовался я у жены.
– Вовсе нет, не столетия, – ответила (обыденно так) она. – Ровно сто сорок четыре лета. Жизненный круг. Больше не надо. Зачем больше?
Я не возражал: больше незачем.
Бела, кроме обязанностей быть женой, стала ещё и моим личным поводырём.
Круглосуточно мы находились вместе: ночью, утром, днём, вечером.
Ночью – понятно почему. Утром – если мне приходила безумная мысль пробежаться километр-другой, жена опять была рядом. Днём – если возникала необходимость съездить на автомобиле куда-либо, мы снова вместе. Ну а вечером – это святое дело! – выгулять меня, как чуть раньше она выгуливала Кото-Чела: ни шага влево, ни шага вправо.
Нашему дуэту не хватало (разве что) поводка и ошейника.
С другой стороны, поводырьская опека Белы была (вероятно) оправданна: а вдруг что-нибудь со мной стрясётся? Тогда – что? И никого – рядом?
Причины моих недомоганий по-прежнему оставались тайной за семью печатями (покрытой мраком). Для жены это было равносильно, как получить удар в спину, исподтишка.
Когда речь зашла о диагнозе, участковый терапевт так и сказала:
– Я не знаю, что происходит. Анализы не показали никаких отклонений.
Завотделением поликлиники, куда Бела притащила меня на консультацию, была ещё лаконичнее:
– В случае приступов сбивать давление – вот и всё! – И сунула молниеносно написанный рецепт на клофелин.
Что это такое – клофелин? С чем его едят? Сие тогда мы не знали. Знали бы – повеселились. Потому что клофелин в моём случае был таким же радикальным средством, как топор при головной боли.
После