Всё, что произошло, – вздор, пустяки. Значит, и беспокоиться нечего.
Вторая скорая несколько удивила меня. Но не настолько, чтобы согласиться с женой. Ничего страшного. Живём дальше.
А дальше была и третья скорая, и четвёртая. И вот докатились: у всех нормальных людей – праздник, а у нас – «отдых»: в чужом доме, на чужом диване, на чужих подушках.
Бóльшую часть вечера двадцать седьмого декабря мы провели в настороженном молчании.
Я нажимал на кнопки пульта дистанционного управления, перепрыгивая с одного телеканала на другой. Бела делала вид, что её страшно интересует всё, что происходит на экране. Разве что однажды она печально обмолвилась, запустив пятерню в мою шевелюру:
– Стареем потихоньку, стареем. На висках вот, погляди-ка, – одно серебро. Раньше не замечала.
И я раньше не замечал. Не замечал многого. Некогда было замечать. Зато теперь представился уникальный случай увидеть прежде неувиденное.
– Такое в жизни случается, что «мудрость приходит с возрастом, но иногда возраст приходит один», – «блеснул» остроумием я.
– Чья это цитата? – спросила Бела. – Или это не цитата?
– Не скажу, – вторично «блеснул» остроумием я.
В тот вечер жена и я погрузились в настоящую идиллию. Тёплый домик, занесённый снегом по самые окна. В этих временных, принадлежащих не нам апартаментах царит вечный уют и вечный покой. Словно нет на свете никого, кроме нас двоих, слегка подуставших человечков: мне аж целых тридцать восемь лет, жене – тридцать семь!
Что касается возраста, то здесь ещё бабушка надвое сказала. Он ведь бывает разным: не только биологическим, а ещё таким, когда, как на войне, год за два идёт. Поэтому (если рассуждать с этой точки зрения) то мне не так уж и мало – семьдесят шесть лет, а жене, соответственно, – семьдесят четыре. Китайцы считают, что старость наступает после 90 лет. Значит, нам (до старости по-китайски) ещё «жить и жить»: десять с хвостиком годков. Если тебя одолевают болезни, займись своим здоровьем. Теряешь близких людей? Учись жить один. (И кроме этих двух вопросов и ответов на них можно привести ещё десяток подобных прописных мудростей.)
Априори: это по представлениям старым (немодным и «спорным»). А по представлениям современным – самое время посетить нотариуса, чтобы написать завещание.
Жене (двусмысленно или по сути?) я сказал:
– Суеты, возможно, внутри нас стало меньше, а потому замечать стали больше. Что замечать? То, что жизнь вокруг нас (именно – вокруг нас) ключом не бьёт…
Не успел я закончить фразу, как часто-часто зазвонил телефон – значит, междугородний!
Аппарат на длинном шнуре стоял на полу, рядом с диваном. Кто бы это мог вспомнить о нас? Кто решил нарушить мой терапевтический покой? Я взял трубку.
Это был Борька Левитин. Из Израиля. Вот он – ещё один предновогодний подарочек!
Четыре года назад – весёленькое времечко перестройки, затеянной Горбачёвым и продолженной Ельциным, когда взлёт национального самосознания на национальных окраинах бывшего Союза достиг апогея, и дальше