– Какой он был?
– Наверное, как большинство отцов, – ответил Эд. – Уходил на работу, возвращался вечером. Я не так уж часто его видел.
– А как человек? Я стараюсь представить себе его, а вижу только пальто и шляпу.
Комната, освещенная двумя настольными лампами, напоминала гостиную в каком-нибудь захудалом клубе. Кора установила повсюду миленькие статуэтки, но уюта все равно не ощущалось. Эйлин теперь по-новому оценила, что ее мама поддерживает в доме безукоризненную чистоту и порядок, а отец покупает новую мебель, как только старая обветшает. У Эда, пока он рос, и того не было.
– Он любил посмеяться, – сказал Эд. – Рассказывал довольно-таки похабные анекдоты. И вечно ходил с сигарой в зубах – совсем как собака с высунутым языком в жаркий день. Постоянно суетился, искал, где бы подзаработать.
– А еще? – Эйлин чувствовала, что он готов раскрыть перед ней душу.
– Еще выпить любил. А когда выпьет, становился нехороший.
– Это мне знакомо, еще как.
Они помолчали, понимая друг друга без слов.
– Сочувствую, – сказал Эд. – За что тебе такое?
У нее от волнения перехватило горло.
– Знаешь, мне можно все рассказать, если захочешь.
– Было бы что рассказывать… Да я бы и не сумел.
– Просто говори, что в голову придет.
Эд молчал. Эйлин испугалась, не слишком ли надавила. Волнуясь, она оторвала кусочек обивки с подлокотника и теперь одной рукой пыталась пристроить его на место, глаз не сводя с Эда. Вдруг теперь совсем замкнется? Лучше было оставить его в покое, но уж очень не хотелось возвращаться к поверхностному знакомству, как с другими мужчинами. Никогда еще ей так не хотелось говорить с другим человеком – рассказывать о том, чего не открывала никому, и узнать о нем больше, чем обо всех прочих. Раньше она думала, что в мужчине привлекает загадочность, а тут – чем больше она о нем узнавала, тем сильнее Эд ей нравился.
– Помнишь актера Эдгара Бергена? – спросил он вдруг. – Он еще выступал с марионеткой по имени Чарли Маккарти. Отец говорил, я на этого Чарли похож.
Эйлин сжала руки на коленях и затаила дыхание, боясь спугнуть миг откровенности.
– Я довольно рано сообразил, что легко могу его насмешить, передразнивая Чарли Маккарти. Тренировался потихоньку и научился неплохо копировать его голос. Когда отец приходил из бара, я вскакивал на диван и давай кривляться изо всех сил. – Эд изобразил перекошенную рожу с вытаращенными глазами и застывшим взглядом, как у куклы. – Иногда он смеялся. А иногда говорил, что ни капли не похоже и чтобы я прекратил. Заранее никак не угадаешь. Помню, в самый последний раз он хохотал до упаду, а потом – хрясь! – отвесил мне пощечину. – Эд с размаху шлепнул ладонью по столику. – И сказал, чтобы я не позорился.
Их