– Потом он довольно часто приходил. Не знаю, как его не уволили с основной работы. Ехать было не близко. Туда и обратно – часа два-три на все, не меньше. Много лет так продолжалось. По-моему, мама ни пенни из этих денег не видела. И подумать, что он был совсем рядом с ней, буквально в соседнем квартале. Она бы, наверное, рада была с ним вместе пообедать.
После этого разговора Эд перестал отмалчиваться – словно прорвало плотину. Раз в неделю они ездили в какой-нибудь ресторан на Манхэттене и часто вспоминали свое детство. Оказывается, в начальной школе Эд был отличником, а в старших классах забросил учение. Когда его вышибли уже из второй школы, Кора через свои связи в приходе устроила его в католическую школу «Пауэр Мемориал» на Манхэттене. Выматывающие ежедневные поездки слегка привели его в чувство, и по крайней мере школу он окончил. Пошел работать на фабрику «Констэм» на Коламбия-стрит, совсем недалеко от дома, – там производили краски, в том числе и пищевые. Зарплату неизменно отдавал матери.
Смешиванием красок на заводе руководил научный сотрудник, химик. Этого человека Эд сильно зауважал. Тонкости химических процессов пробудили дремлющий в нем интерес к науке. Скоро он стал так хорошо разбираться в технологии, что другие рабочие приходили вместо справочника к нему за советом. Затем он перешел работать на сахарный завод «Домино» – там лучше платили. Занимался производством сахара, следил за ходом реакций, за состоянием реагентов и готовой продукции. Начал ходить в вечернюю школу, а потом совсем ушел с завода и поступил на дневное отделение в колледж Святого Франциска – там уже учился его младший брат Фил. Кора оплачивала обоим учебу из денег, которые скопила из зарплаты Эда.
В квартире у них не было прихожей. По пути из кухни в гостиную невольно задеваешь изножья кроватей. Эд свою кровать делил с Филом до двадцати одного года – тогда их сестра Фиона вышла замуж и переехала на Статен-Айленд. Пока Хью не притащил с работы старый письменный стол, Эд с Филом занимались за кухонным столом – больше не было ни одной ровной поверхности, где можно разложить учебники и тетради. Коре не приходилось звать их к обеду; она просто говорила, что пора убирать книжки.
В пятницу вечером, когда друзья отправлялись куда-нибудь веселиться, Эд сидел и ждал звонка от бармена. Подъехав к бару, он давал гудок и снова ждал, пока отец не примет еще посошок на дорожку. Внутрь Эд не входил – не хотел видеть, как отец пьет. Однажды он задремал, сидя в машине, а проснувшись, ударил по тормозам – ему показалось, что он заснул за рулем и сейчас протаранит стоящий впереди автомобиль. Потом принялся гудеть что было силы. Несколько человек вышли посмотреть, в чем дело, и Хью с ними. Он смотрел так удивленно, словно шум устроил какой-то посторонний псих. Когда Эд наконец перестал, отец накричал на него. После этого случая Эд, подъехав, давал короткий гудок и сразу выключал двигатель.
Эда приняли в студенческое общество имени Дунса Скота, как годом раньше – Фила. Впервые в истории колледжа