Пат, подавшись вперед, стряхнул сигаретный пепел в чашку из-под кофе и снова откинулся на спинку.
– А мог бы отлично учиться! Ты умнее всех своих одноклассников.
– Хватит из меня делать будущего президента!
Сказать по правде, она уже и не надеялась. Пату хватило способностей, чтобы закончить последний школьный год, ни разу не сделав домашнего задания. Инстинктивным умением привлекать людей на свою сторону он ей напоминал отца. И весь этот непосильный груз талантов и возможностей он растрачивает по молодежным барам – ну и пусть, ей уже все равно. Лишь бы только в беду не попал.
– Если бы ты хоть чуть-чуть постарался, мог бы все сдать на отлично даже во сне!
Эйлин, скрестив лодыжки, вертела в руках пачку сигарет и еле удерживалась, чтобы не отогнать плывущее к ней облако дыма.
– Не могу я все время учиться. Я неусидчивый.
– Я за тебя заполню все анкеты…
– Мне двигаться нужно. В помещении я зверею.
Он ткнул в пепельницу окурок и закинул руки за голову.
– Во Вьетнаме подвигаешься, – сказала Эйлин с горечью. – Пока в землю не закопают.
В феврале шестьдесят четвертого ему исполнилось восемнадцать. Эйлин его тормошила, чтобы женился на своей девушке, а он ни в какую. В июне, окончив школу, он получил повестку с вызовом на медосмотр. Эйлин пришла в ужас, потому что Пат был здоров как бык: рослый и сильный, зрение единица и при всем этом избежал семейного проклятия – проблем с коленными суставами. Словом, нечего было и надеяться, что его признают негодным к военной службе. Эйлин уговаривала его записаться в Национальную гвардию, чтобы не отправили куда похуже. После августовской Тонкинской резолюции она была просто уверена, что он поступит в какой-нибудь колледж, а вместо этого Пат через пару недель записался в морскую пехоту.
Быть может, привыкнув побеждать в кулачных драках, он думал, что все несчастья будут от него разбегаться сами. Его отправили на остров Пэррис, проходить курс молодого бойца, затем он прошел спецподготовку по борьбе с танками и был приписан к базе морской пехоты Кэмп-Леджен, в Северной Каролине. Там и оставался до июня шестьдесят пятого, а с началом наземной войны в Южном Вьетнаме записался добровольцем.
Пат позвонил перед самым отъездом. Эйлин, разговаривая с ним, никак не могла представить его себе коротко остриженным, в стандартной одежде, которую носят, кажется, все военные, – рубашка поло и диагоналевые брюки, как будто в одном магазине покупают. Она мысленно видела его в форменном пиджаке школы Святого Себастьяна – на пять классов младше ее самой, он стоит и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, пока Эйлин завязывает ему галстук. Пат был ей вместо родного брата.
– Смотри живым возвращайся! – сказала она.
– У нас тут есть напуганные – могу позвать к телефону, их подбадривай. А я – Пат, забыла? Пат Тумулти, не кто-нибудь. До скорого!
– Пока.
– Скажи отцу – я его