В пограничном слое. Алексей Николаевич Уманский

Законом оказалось совсем другое – любовь либо есть – причем такая, какая есть – не больше, или её нет. И о возрастании её по ходу семейной жизни у того, в ком ее было меньше, речь не шла совершенно, зато вот об убывании – другое дело. Жизнь доказывала, причем во все эпохи и буквально на каждом шагу, что испаряться могли даже самые грандиозные чувства. Я не мог пожаловаться, что Лена меня не любила – жертвы с ее стороны я бы и не принял, но что наша любовная взаимность так и не сделалась равновесной, это признавала и она. Меня совсем не тянуло объяснять такое положение вещей тем, что в свои двадцать семь лет Лена еще не вышла замуж и над ней уже нависла угроза, что дальше так и не выйдет. Во-первых, она в любом случае была лучше очень многих других женщин, замужних и незамужних. Во-вторых, в стране, лишь недавно потерявшей в войне множество мужчин, в том числе и подходящих по возрасту девушкам Лениного поколения, так сказать, в силу нормального естества было бы просто гнусно браковать как «перестарок» женщин, оставшихся без мужей потому, что так было принято «в доброе старое время».

      Я действительно очень дорожил тем, что пробудил в Лене встречное чувство, на какой бы основе оно ни возникло – на чисто эмоциональном уровне или с примесью разумных соображений. Повторяю – я знал, на что иду, и знал, что люблю больше, чем она, но это меня ничуть не остудило. Я смело пошел к заветной цели – к достижению равной взаимной любви, которая только и может вознести обоих на самые небеса, но в моем случае это оказалось только храбростью неведения. Ничего нового в таком обороте дела на Земле среди людей не было, и к этому – хочешь не хочешь – предстояло так или иначе приспосабливаться обоим – и Лене, и мне.

      Излишне говорить, что мы это начали делать разными путями. Мне хотелось обрести красивую и возбуждающую женщину, наделенную хорошим вкусом и умом, не говоря уже о встречном чувстве. Лене, по всей вероятности, найти в новом мужчине более близкий ей по духу и профессионально более подходящий (то есть философский) интеллект, нежели мой.

      Все получилось не вдруг и не очень скоро, но получилось удачно у обоих примерно в одно время. Для меня это была полоса поисков, открытий, обретений и разочарований (но не во всем и не во всех моих партнершах), пока мы с Мариной не встретили друг друга. К моменту распада нашего брака с Леной от его начала прошло шестнадцать лет. Мы расстались по-хорошему, не сказать, что совсем без боли – все-таки, как ни суди, жили мы, принося друг другу удовлетворение, а порой даже счастье, вместе прошли много трудных путей, вместе многому радовались и многое преодолевали, не разочаровывая друг друга – и вот всё это осталось в прошлом без продолжений, тогда как жизнь уже приучила продолжать всё «на па́ру». Сразу перестать замечать это из общего более чем полуторадесятилетнего прошлого не получалось,